Серолап крался в тени. На хоори сложно было рассмотреть цвета. Маленький я приложил руку к земле, прислушался, и затем почти молниеносно из мирной позы вынул рейлин и нанес удар снизу в очередном кошачьем прыжке.
Темнолап… тут все было ожидаемо и в то же время странно. Акцент явно делался на моем пончо с его новым цветом. Я держал в руке рейлин так, что тот впивался в мою ладонь, покрывая металлический диск моей кровью. Затем моя копия принялась кружить в стиле, наиболее приближенном к тому, как я сейчас управлялся с оружием. Не будь крови, я бы однозначно выбрал бы этот путь просто за отсутствие прыжков. Но увы, боевой танец сопровождался обильным применением магии крови. Капли, пронзающие врагов, словно стрелы, страшные удары с вложением в силу алой энергии понятного происхождения и еще парочку таких же приемов. Забытые боги, и ведь здесь даже процесс был показан наиболее тщательно.
— Расскажи что-нибудь. Или сыграй на своем барабане. Сижу будто с трупом — уставился в одну точку. Ж-жуть.
— Я говорю с великим отцом, господин Сай.
— Ох, не начинай, — ворон растянулся в улыбке, вопреки недовольным ноткам в голосе. — Кстати, я вот тут подумал, а что, если это ничерта не мое перерождение, в смысле мир не твой отец и все такое, а система, и мы с тобой в какой-то игре?
— Я не понимаю вас, господин Сай. — я с сожалением покосился на курительное устройство. Интересно, где-нибудь в Подземье есть еще одно убежище вымирающего древнего вида, поклоняющееся забытым богам? Есть ли где-то еще алтарь с благословением покоя?
— Не слишком ли много черного дыма? — добавил я, глядя на все это. Становилось не по себе от одной мысли что пока он в таком состоянии на нас могут напасть какие-нибудь монстры. — Это Подземье, и рядом враг.
Не обратив внимания на мою небольшую издевку, человек продолжил.
— Эй, белка, а как же спасительная бирюза? Оглянись вокруг! Или ты мне соврал? То есть я тебе тут доверяю свою жизнь, а ты — лжешь мне в лицо. Где-то далеко сейчас плачет маленькая лисичка.
Я ничего не ответил на это. Укол был в точку, и то что в конце слова ворона снова стали напоминать бред, не меняет главного — он повторил мои собственные мысли о самом себе. Что-то со мной не так. Очень не так. Сиин не стали бы предлагать три кошачьих класса просто так. Все три завязаны на владение рейлин. Специальные классы для сиин есть? А где что-то про бардов? Или Мельхиор всем моим соплеменникам предлагает что-то из времен древних высших зверян?
— Вижу, призадумался? — хмыкнул Сайрис. — Ладно. Извини, Лиин.
— Что с тобой было у корня? — подтолкнул я его к рассказу. В конце концов, возможно я хоть так смогу лучше его понять.
Ворон кивнул на так и не пришедшую пока в сознание не смотря на третий бутылёк зелья жизни Мору:
— Пока хорек спит, скажу, что она была права — тебе следовало бросить меня там и свалить к чертям собачьим.
Это и вправду оказалось неожиданным. Я привык видеть в Сайрисе прожжённого эгоиста, который всегда думает в первую очередь о себе.
— Фляги с вашим благословением и еще какая-то дрянь от Хрени Болотной вернули меня в человеческий вид, но пустота внутри меня стала слишком сильна. Сейчас я понимаю, что гребаной алхимией этот ужас не заглушить. Его ничем не заглушить, кроме того зелья на нынешнем уровне. Даже назад в твой город нам не успеть никак. Это конец, Лин. Я в своем уме лишь пока не усну. Сколько можно протянуть без сна, как думаешь, белка?
— Д-должен быть способ, Сай. Может, больше черного дыма? — я знал, что это ужасный аргумент. Худший из возможных — находиться не в своем уме, когда вокруг полно опасных монстров.
Да что там, в Подземье можно запросто убиться вообще не столкнувшись с ними. Вот прямо сейчас взять, и чуть перевалиться через край шаткой деревянной платформы. Но если речь идет о том, жить или умереть… Половинка шанса лучше, чем ничего, верно?
— Я уже попробовал. Продлил агонию ровно на пол цикла. Там, внизу, я слышал голоса и видел жуткие вещи. Мне казалось, что я пожираю превратившихся в живые бифштексы ублюдков из Доминиона, что забрали у меня Ци. — Сайрис усмехнулся и покрутил головой, хрустя шеей. — Но знаешь, что самое забавное, Лин? Я ведь головой понимаю, что на самом деле не испытываю никакой ненависти. Ну, правила у них такие в городе — вход центр только по пропуску в виде звериного имени, которое получают лишь те, кому повезло. А неудачникам вроде меня оставляют шанс пойти и добыть себе его, выпив кровь древних. Считай, что это испытание насколько ты неудачник. Жестко, но честно. Если бы только не пустота, что пробудилась в тот день… Сейчас я боюсь каждой тени, боюсь засыпать, боюсь самого себя, что поеду крышей и наброшусь на кого-нибудь. А потом — проклятая стихия вдруг поворачивается другой стороной и начинает шептать совершенно иные вещи. Винить во всех грехах, чувствовать себя обреченным и уговаривает шагнуть вниз у очередного обрыва. Я понимаю, что все это не мои мысли, что в них нет никакого основания, но ничего не могу поделать. Будто своему разуму не хозяин. Я схожу с ума, Лин.
Неожиданная исповедь ворона была навеяна черным дымом, но я был рад, что он выговорился. Хотя понимания мне добавило ненамного больше.
— Давай не будем спешить с обреченностью. Пусть Мора проснется, у нее наверняка найдется средство и на такой случай.
Я инстинктивно бросил взгляд в сторону тела крысогоблинши, но поймал лишь пещерный ветер.
— Мора..? — осторожно спросил я, оглядываясь.
Болотницы на деревянной платформе не было.
Сайрис ехидно усмехнулся, а я немного нервно встал и подбежал к краю в попытке что-то увидеть внизу.
— О, она определенно свалилась вниз, — важно сообщил он, тщетно пытаясь напустить на себя серьезный вид.
Значит, я предположил глупость. Хорошо, если она не упала, то где? Взгляд невольно поднялся вверх, затем медленно прошелся по всему пространству платформы и остановился на самом дальнем от меня углу, где нюх противоречил докладам слуха и зрения. В том месте отчетливо пахло болотом, хотя откуда бы ему взяться на такой высоте?
— Невидимость и бесшумность, значит? — кивнул я.
— Ты что, ее видишь? — проследил за моим взглядом Сайрис.
— По запаху чую, — не стал скрывать я.
А теперь, и по слуху. Невидимая Кикимора задрожала и перестала скрывать сердцебиение, но показываться не стала. Перед глазами всплыло воспоминание, как болезненно она отреагировала, когда я случайно задел ее шлем-маску.
Не долго думая, я достал из-под слова силы широкий кусок ткани из своих запасов полезных в пути вещей и протянул невидимой крысогоблинше.
Хрупкая травяная ткань едва не порвалась — с такой резкостью выхватила ее Мора. Белые с бирюзовыми языками цвета заняли свое место, обернувшись вокруг ее слегка горбатого тела и натянулись капюшоном, цепляясь за длинные гоблинские уши. Лишь когда она полностью скрылась под импровизированным балахоном, Кикимора сняла чары невидимости.
