Моратан, кажется, очень удивился услышанному и сказал, четко проговаривая каждое слово, не отводя от нее бледно-серых глаз:
— Ты заблуждаешься, сестра. Я раздосадован. Зол. Разочарован. Раздражен. Но у меня нет ненависти к тебе. Никогда не было. Твоя природа — та сторона и смерть. Ты не можешь быть какой-то другой, переломить себя. Кошка не превратится в белку, а белка в форель. Но я не могу найти оправдания твоему поступку. Дважды такие ошибки не допускают. Это или глупость, или намеренно. Мы все поняли еще тогда, много лет назад, когда ты потерпела неудачу. Та сторона не отдает то, что забирает.
— Асторэ, вернувшиеся оттуда, тебе возразят.
Моратан зло оскалился:
— Вернулись не асторэ, а люди. Во всяком случае, больше похожие на нас, чем на наших учителей. Та сторона не отдает то, что забирает. Приходит нечто другое. Но ты решила иначе, ты захотела вернуть Мальта, забыв, что он ушел в иной мир, а не на ту сторону. Что пришло вместо него? Кто это? Не шаутт и не асторэ. Не наш старый враг. Это нечто другое, сестра. Истинный обитатель того мира! Мы бежали без оглядки, как дети, а оно пожирало жителей Аркуса и копило силы. Нам пришлось выжечь нити людей, чтобы его мощь перестала расти так быстро.
Мерк помолчала и сказала тихо, понимая, что ее слова звучат, точно оправдание:
— Мальт защитил меня ценой своей жизни. Я хотела исправить несправедливость.
— И из-за этой ошибки наш мир обречен. Именно поэтому я пытаюсь открыть проклятые врата и спасти всех!
— Уйти в мир асторэ? Надежды на это нет. Ты не справишься с порталом. Мы останемся здесь. Надо использовать то, что у нас есть, и не надеяться на чудо. Мири ведь рассказала тебе.
Губы Моратана скривились, словно ему предложили съесть что-то совсем уж отвратительное.
— Нет.
— Ты знаешь, что она права.
— Нет! — вновь повторил волшебник. — Я лучше попытаюсь здесь, чем доверюсь ее видениям. Сколько раз они подводили нас к краю пропасти или вообще не сбывались! Я не поставлю на них свою жизнь, будущее учеников!
Мерк втянула носом горячий воздух. Стоит попробовать. Нельзя сдаваться.
— Мы и пытаемся спасти всех. Каждую жизнь. Бегство — не выход. Особенно если выхода и вовсе нет. Он заперт навечно. То, что пришло и заняло тело Мальта, лишь суть той стороны. Ее сила. Мири видит его нити и может их разрушить. Нужно лишь немного чистого света мира асторэ в ее плетения.
— И снова я скажу нет.
— Один из твоих учеников. Любой. Отдай его жизнь. Не хочешь выбирать — просто кивни. Я выберу сама.
Его глаза потемнели, но ответил он спокойно:
— Лестно, что ты просишь разрешения убить одного из моих учеников. В твоих-то света нет ни капли. Нет. Я сказал это Мири. Сказал Милту. Теперь говорю тебе.
— Город проклят. Он наполняется тьмой. Магия уходит. Что будет, когда ты продолжишь стучаться в запертую дверь, но наших сил уже ни на что не хватит? Ты обрекаешь всех на смерть.
— А ты только одного!
— Да. И это огромная разница!
— Нет никакой разницы, когда речь идет о моем ученике!
Они смотрели друг на друга, тяжело дыша, сжимая кулаки.
— Три наших голоса против твоего. Это надо сделать. Ты же понимаешь.
Он отмел рукой все ее доводы и, улыбнувшись, признался:
— Я нашел решение. Точнее мне его подсказал сам Аркус.
— Аркус? — растерялась Мерк. — Город мертв. Города не могут говорить. Говорят лишь мертвые. Или та сторона. Или… — она с подозрением прищурилась. — То, что пришло. Что он тебе сказал?!
— Ключ в твоей силе, ведь она слишком темна и как засов для этих дверей. Но если ее забрать у тебя, собрать в моем артефакте, получится нечто потрясающее. Свет сольется с тьмой! У оружия, у меня, появится новая сила!
— Ты обезумел?!
— Я делаю это лишь потому, что должен спасти нас.
Мерк не успела ничего понять, когда быстро сверкнувший меч отрубил ей левое запястье. Она потрясенно посмотрела на брата, и тот воткнул клинок ей в грудь.
Он не увидел, как за его спиной, словно из воздуха, появился Милт с обнаженным ножом.
Мири, ступая, босыми ступнями по горячей золе, пачкая их черным, несла в руке маленькую клетку из проволоки разной толщины. По решетке то и дело пробегали синие искры, трещали, прыгали в воздух, гасли.
Бой забрал у нее много сил и она брела, стараясь не пошатываться. Вышла на улицу, в зиму, не чувствуя холода снега, по которому шагала. Пересекла залы, миновала арку, приведшую ее в апельсиновый сад. Деревья, укрытые белым, казались уснувшими стариками, кутавшимися в теплые пуховые одеяла. Здесь находилось пять мраморных беседок, в ближайшей из них горело пламя.
Оно дышала теплом, снег вокруг растаял влагой, собрался каплями на перилах.
Милт сидел перед огнем, сосредоточенно жарил мясо. Чуть дальше была расстелена шкура, на которой совсем недавно лежал Моратан.
Подняв глаза, увидел Мири, снял еду, переложил в глубокое металлическое блюдо с резной кромкой.
— Ты похоронил их?
Он молча мотнул головой в сторону деревьев, где, припорошенные снегом, угадывались два холмика. Она, поставив клетку, сходила, посмотрела, соткала из ничего букет лилий, ароматных и прекрасных, положила у основания могил.
Вернулась обратно, села на шкуру, с благодарностью приняла от брата кружку горячего вина и отказалась от еды. Сделала несколько скупых, очень осторожных глотков, чувствуя, как возвращаются утраченные силы.
— Ты не плачешь, — Милт наблюдал за ней из-под полуприкрытых век.
— Я выплакала все слезы много лет назад, когда увидела это. Когда рассказала тебе. Ненавистный сад.
— Ты любила ее, но не предупредила.
— Кто из нас ее не любил? — с печалью ответила Мири. — Ну, разве что Моратан…
— Так почему?
— Потому что я жесткосердная. Ибо, к своей печали, порой вижу истину будущего, а оно довольно печально. Если бы младшая выжила, то ее сила разорвала бы наш мир. Такое мне уже не исправить. Но, если ты меня спросишь, я скажу: жалею, что не сказала ей. И буду жалеть, пока не уйду.
Мужчина в плаще повел плечами:
— Ее ученики уцелели.
— И ты их не тронешь.
— Даже не думал. Но ты уверена, что среди них не будет тех, кто разорвет мир?
— Нет. Не уверена. Все возможно. Когда-нибудь. Но не сейчас. Я ненавижу, когда мои предсказания сбываются!
Милт глухо рассмеялся.
— Если бы они не сбывались, мы проиграли бы, еще когда здесь правили асторэ. Людей бы уже не было. Тогда ты спасла всех нас.
— Я всего лишь отправила Мерк туда, где она все узнала. Кое-кто считает, что этим я обрекла нас.
