– Но мне без нее плохо, – грустно заметил он.
– Если ты уедешь и бросишь меня одного в Новый год – мне тоже будет очень плохо, – попытался я перевести внимание ребенка на себя. – Неужели ты бросишь меня одного?
– С тобой я и так весь год. К тому же ты постоянно на работе… Но маму-то надо видеть. Хотя бы на Новый год, ведь я так старался вести себя весь год хорошо, – совершенно по-взрослому и вроде бы логично, не поспоришь даже, рассуждал сын.
– Значит, так, – встал я на ноги. – К маме ты не поедешь, и это не обсуждается. Вечером тебя из сада заберет Кларисса Вульфовна. Доедай завтрак и езжай в сад, Максим. Пока.
Я вышел из-за стола, услышав всхлипывания сына, но не стал останавливаться и вышел за дверь.
Понимаю, что, возможно, слишком резок был с ребенком, но вытирать ему сопли по бывшей точно не намерен.
Мужик он или кто? Пусть учится принимать, что некоторые вещи нам недоступны.
Даже если чего-то очень хочется…
* * *
АЛИНА.
С момента провального собеседования прошла уже почти неделя.
Я продолжала ездить по новым, но пока без особенного успеха.
Сегодня выдался более-менее свободный день, и я бродила по супермаркету в поисках продуктов.
Задача передо мной стояла нелегкая: купить довольно большой список того, что кончилось в доме, при этом уложившись в скромный бюджет. Я и так приехала в маркет низких цен и товаров соответствующего качества, но даже здесь нам далеко не всё было по карману – деньги от продажи кольца моего папы были на исходе.
Грустно бродила среди стеллажей, пытаясь брать всё самое дешевое и только необходимое, но даже так сумма всё равно выходила большой – я старательно считала всё на калькуляторе, чтобы просто уложиться в ту сумму, что имелась на руках.
– Что ж… – вздохнула я, выкладывая из корзинки пачку макарон. – Пока перебьемся пшеном. Даже макароны стали слишком дорогими для нас…
Пачку сахара также отправила обратно на полку – дорого.
У мамы были еще запасы варенья, попьем чай с ними.
Чай самый недорогой и довольно гадкий, но пить можно, и здесь, в этом магазине, продавалась огромная пачка, которой хватает надолго.
Пшено, немного гречки – эта тоже стала стоить в последнее время как крыло самолета, пачка маргарина по красному ценнику, бутылка подсолнечного масла, лук, морковь, вилок капусты, непромытый рис, куриный супнабор, из которого я постараюсь сделать гуляш и наварить супа…
Всё это предстояло оплатить на кассе, и вроде бы мне даже хватало.
Но по пути к кассе я всё же остановилась у лотка с фруктами.
Немного помявшись, выбрала буквально шесть мандаринок и пару яблок – ребенку нужны витамины.
От вида красивых и ароматных мандаринов едва слюнки не потекли.
Как бы хотелось взять целый ящик их, как вон та семья на кассе!
Я бы чистила их и ела целый день, а в квартире стоял бы их чудесный аромат.
Аромат праздника и сытости.
Но в этом году нам точно это не по силам…
Что ж… Можно засушить корочки от тех шести мандаринок, что я всё-таки решилась купить, – они будут долго пахнуть и напоминать о празднике, который у нас будет очень и очень скромным.
Ну и ничего.
И не такое переживали. И это переживём тоже…
– Пакетик надо? – спросили меня на кассе, когда дошла очередь до меня.
Пик. Пик. Пик.
Она пробивала продукты.
– Нет, я со своим, – улыбнулась я кассиру, доставая мятый, но целый и чистый пакет из сумки.
– Наличными оплачивать будете или по карте?
– Наличными.
Я оплатила продукты и стала складывать их в принесенный мной пакет, как вдруг телефон в сумке стал разрываться.
– Черт, кому там что понадобилось? – стала я искать смартфон на дне сумки, в которой вечно ничего найти нельзя было, но я всё-таки его отыскала. Уставилась на дисплей, нахмурив брови. Номер мне был незнаком, но, может, кто из работодателей вдруг прозрел, да и решил, что лучшей работницы, чем я, им не сыскать? Был бы самый лучший подарок под Новый год нашей семье…
– Можно в сторону отойти? – обратилась ко мне тучная женщина с тележкой продуктов, которые едва не вываливались из нее. Живут же некоторые… – Мешаешь. Раскорячилась тут!
– А вежливо просить вас не учили? – огрызнулась я, убирая пакет дальше, чтобы освободить проход и сосредоточиться на звонке. Нажала кнопку принятия вызова. – Да!
– Алина Юрьевна, добрый день, – услышала я в трубке глубокий, приятный и смутно знакомый мужской голос.
– Здравствуйте, – ответила я.
– Александр Баженов беспокоит. Помните такого?
Я едва не выронила пакет с небогатыми покупками, а челюсть пришлось рукой поднимать обратно – кто-кто звонит?!
Я отняла телефон от уха и ошарашенно уставилась на номер телефона, словно он мог мне ответить за все деяния этого мужчины.
Ой, милый, как же я тебя помню! Ты бы только знал…
Вон, бегает живая память трех лет и без конца о тебе напоминает!
Забудешь тут…
– У меня есть к вам деловое предложение, – продолжил говорить мужчина, поняв, что я молчу. – Вы могли бы приехать сегодня в офис, ну скажем, часам к двум?
Глава 7
Не помню даже, что я говорила по телефону. Как согласилась приехать в офис на собеседование. Ведь согласилась же? Сквозь шум в ушах не слышала голос Баженова. Да и свой, собственно, тоже. В жутком волнении поехала домой, сгрузила продукты в холодильник и собралась на выход. Наряжаться времени у меня не осталось, но макияж подправила и поторопилась на автобус. Надеюсь, мое платье-свитер вишневого цвета устроит строгого оценщика.
Приехала под стены офиса, чтобы с колотящимся сердцем войти внутрь. Снова сняла верхнюю одежду, как и в прошлый раз, подошла к пропускному пункту. Меня встретил знакомый охранник, проверил паспорт и дал пропуск, и лифт тот же самый был, с зеркальными стенами, что отразили мое бледное лицо.
Секретарша в приемной сухо поздоровалась и проводила к начальнику в кабинет.
Александр уже ждал меня, восседая за своим массивным столом. Сегодня мужчина из моего прошлого был одет в костюм стального цвета, который невероятно ему шел. Вот ведь везет мужчинам, много стараться не надо – надел простой строгий костюм, а выглядит как греческий бог.
– Присаживайтесь, Алина, – поприветствовал меня Баженов, привстав и указав на стул, стоящий напротив его места.
– Добрый день, – поздоровалась я и села напротив, не зная, куда деть руки. Хорошо хоть за сумку схватилась. Так и сидела, в волнении кусая губы.
