– Ты должна гордиться собой, – сказала ей по телефону Кэти. – Меня так и подмывает распечатать все это и отправить Джеффу. Представляю его самодовольную физиономию!
– Боже, не смей даже шутить на эту тему. – Анна передернула плечами. Она воображала себе его лицо, искаженное яростью. – Он попытается мне как-нибудь навредить, это я точно знаю.
– Ты в глухой деревушке на другом конце страны, – успокоила ее Кэти. – Неужели он настолько не уверен в себе, что позавидует даже такому скромному успеху? – Она помолчала, а потом сама ответила на свой вопрос: – Ладно, не отвечай. Господи, он настоящий придурок. Но мы можем утешиться хотя бы тем, что рейтинги его нового шоу снижаются.
– Правда? – искренне удивилась Анна.
– Да. Может, зрители наконец разглядели самодовольство и заносчивость Джеффа Роклиффа и поняли, что все это ни на чем не основано.
Анна прикусила нижнюю губу и с шумом втянула в себя воздух.
– В таком случае я очень надеюсь, что Джефф никогда не узнает о «Счастье рыбачки», – сказала она. – Потому что он обязательно выместит обиду на мне.
Глава двадцать четвертая
Пришел июль, а вместе с ним и штормы. Анне казалось, что и недели не проходило без ночи, когда ее будил ветер, бушевавший у нее за окном, словно старый пьяница. После одной из таких бурных ночей, с дождем и ветром, в ее жизни снова появился Дуглас Маккин. Открыв утром дверь, чтобы проверить, как пережили ночную непогоду ее кашпо с цветами, она увидела Фрэнка, выходившего из «Приюта ткача»; в руках он держал прикрытую фольгой тарелку.
– Фрэнк? – окликнула его Анна. – Вы куда?
Он повернулся, и ее поразило, каким старым и измученным он выглядел. Наверное, буря не давала ему уснуть, подумала она. Уже несколько недель они с Пэт беспрерывно принимали гостей, и напряженный ритм явно давал о себе знать.
– Доброе утро, милая. Несу Дугги завтрак. Его кухней – тем, что он называет кухней, – все еще нельзя пользоваться.
– Когда это случилось?
– Тот оползень, несколько недель назад, – объяснил сосед. – Старик не подпускает к дому никого, кроме Старого Робби, а у бедного парня и так забот по горло. Мы с Пэт решили проследить, чтобы он не голодал, пока все не образуется.
Анна нахмурилась:
– О Фрэнк, у вас с Пэт своих дел полно.
Фрэнк дернул плечом и улыбнулся:
– Для того и нужны соседи, милая. А иначе Старому Робби придется всю неделю бегать туда-сюда. Нельзя же допустить, чтобы старик умер от голода, не так ли?
Анна промолчала, но все время вспоминала этот разговор, пока готовила ланч. Сегодня в меню была угольная рыба на клейком рисе, с фенхелем и соусом в японском стиле, а также шербет с морским портулаком и яблоками, украшенный крошкой из карамели и песочного печенья. Эта идея пришла ей в голову в тот вечер, когда она присматривала за Молодым Робби, и теперь, суетясь на кухне, она старалась не думать о нем и его отце.
– Гениально, – сказала одна гостья, чье лицо казалось Анне смутно знакомым, хотя ей никак не удавалось вспомнить, кто это. – Мне очень понравилось. Многие повара рассуждают о новом уровне кулинарии, но мне кажется, я впервые на собственном опыте убедилась, что он достижим. Ирония в том, что от вас я таких рассуждений никогда не слышала.
Поблагодарив женщину, Анна забрала у нее пустую десертную тарелку.
– Я использую то, что есть под рукой, вот и все, – сказала она. – Уверяю вас, мои блюда очень простые. Думаю, все дело в общей атмосфере.
– Именно так поступают лучшие повара, – ответила женщина. – И так получаются лучшие блюда.
В этот день выручка, как всегда немаленькая, оказалась гораздо больше обычной.
Когда гости ушли, Анна убрала со стола и, окинув взглядом неиспользованные продукты, поняла, что их хватит на небольшой ужин. Тогда она постучала в дверь к соседям и прошла вслед за Пэт на кухню.
– Сегодня я могу приготовить ужин для Дугласа Маккина, – предложила Анна. – Собственно, не только сегодня, но каждый раз, когда у меня ланч. Немного вас разгружу.
Пэт удивилась:
– Вы не обязаны этого делать.
– Знаю, что не обязана, но я хочу. И учтите, что я делаю это ради вас с Фрэнком, а не ради этого старого смутьяна. Только отнести ему еду должен кто-то другой – для меня это будет слишком.
Пэт устало улыбнулась:
– Фрэнк отнесет. Спасибо. Если серьезно, вы нас здорово выручите.
Анна наклонилась и обняла пожилую женщину:
– Конечно, серьезно. Хотя отсутствие жалоб на мою еду гарантировать не могу. Наверное, лучше не говорить ему, кто это готовил.
Поздно вечером у нее зазвонил телефон. Анна взяла трубку, думая, что это Кэти, но ошиблась.
– Это Роберт. Роберт Маккензи. Привет.
– Привет. – У нее почему-то перехватило горло. – Я… Привет, как дела?
– Хорошо. Я говорил с Фрэнком, и он рассказал мне, что вы делаете для Дугги. Хочу вас поблагодарить, Анна. Вы очень добры, особенно если учесть, как он к вам относится.
Анна поймала себя на том, что водит ногтем по поверхности стола, пытаясь соскрести несуществующее пятно.
– Ерунда.
– Нет, не ерунда, – тихо возразил он.
Анна прочистила горло, подумав, что не должна поддаваться обаянию его голоса:
– Как Робби? Он обещал рассказать, как прошла распродажа выпечки.
– Это моя вина, простите. Я имею в виду то, что вы не в курсе.
– Да?
Он помолчал.
– На следующий день Робби хотел пойти к вам и рассказать, как все прошло, но у меня сложилось впечатление, что в тот вечер я перешел границу допустимого, когда попросил вас присмотреть за ним. И я подумал, что лучше сдать назад.
– Нет. Нет, я… – Анна умолкла, не зная, что сказать. – Не в этом дело.
– В свёкле, да? – продолжил Роберт, не меняя тона. – Парень говорил, вы ее нашли.
– Нет… Да. – Она вздохнула. – Я хочу сказать, дело не только в свёкле. Еще… Просто столько всего сразу. И я знаю, что это кажется странным, потому что я всего лишь пекла пирожные с вашим сыном, но в тот момент у меня хватало своих забот, и… – Анна умолкла, недоумевая, почему не в состоянии выражаться яснее и почему все это вдруг стало таким важным.
– Нет, я понимаю, – сказал Роберт. – Правда. И прошу прощения.
– Вам не за что извиняться, – ответила она. – Вы тут ни при чем. Дело во мне.
– Вовсе нет. Я уже вам говорил, помните? Очень трудно иметь дело с чужим горем.
– Это не… – Анна остановила себя. «Это не горе, – подумала она. – Это любовь».
– Я перестал ее покупать, – сказал Роберт. – Свёклу.
