«Счастье рыбачки» стояло на своем месте, глухой стеной к морю. Анна удивилась чувствам, которые всколыхнулись в ней при виде дома. В глубине души она опасалась, что оползень снесет его со стенки набережной прямо в воду.
Анна помогала Пэт с организацией похорон Фрэнка, но все эти хлопоты казались ей нереальными. Она все ждала, что дверь в доме Роберта Маккензи откроется и через порог шагнет Фрэнк с такой знакомой улыбкой на лице и насмешливыми интонациями в голосе.
– Не знаю, как я буду жить одна, – все время повторяла Пэт. Ее лицо походило на застывшую маску, олицетворение безмерного горя. Они плакали вместе с Анной, и в самые тяжелые минуты та опасалась, что горе повредит ребенку в ее утробе. Более того, она задавалась вопросом, зачем все это нужно – стоит ли влюбляться, если утрата любимого вызывает такие страдания. Вновь и вновь она переживала потерю отца.
– Я понимаю, как этого мало, – сказала Анна в одну из таких минут. – Но я всегда буду рядом. Вы не одна.
Пэт сжала ее руку:
– Ты не обязана беспокоиться обо мне, милая. У тебя самой забот теперь выше крыши. Ты не можешь оставаться в разрушенной деревне, и тебе нужно думать о более важных вещах.
– Нет смысла говорить об этом, пока мы не знаем масштаба разрушений, – ответила Анна. – Вдруг все не так плохо, как нам кажется? В конце концов, мы видим, что и «Приют ткача», и «Счастье рыбачки» уцелели.
Пэт снова сжала ее руку, но потом ее отвлекли, а Анна занялась своими делами. Электронное письмо от Мелиссы с темой «Кулинарная книга» напомнило ей, что где-то жизнь продолжается. Только читая письмо, Анна вспомнила, что все ее рецепты остались в тетради, лежавшей в дорожной сумке, которую она не захватила с собой во время поспешного бегства. Понятно, что теперь у нее есть более насущные заботы, чем кулинарная книга, и Анна надеялась, что издатель ее поймет, – именно об этом она и написала в ответе. Несколько часов спустя зазвонил ее мобильный.
– Анна, – сказала Мелисса, услышав ее голос. – Я вам так сочувствую.
Анна провела рукой по глазам:
– Послушайте, кулинарная книга… Не думаю, что у нас что-нибудь получится. Уже нет.
– Забудьте пока об этом. Я звоню вам просто как друг. А еще хочу вас кое с кем познакомить. Вы в курсе, что мы также издаем Теймар Зетелли?
– Да, конечно. У меня есть пара ее книг.
– Так вот, за время совместной работы мы подружились. И мы говорили о вас – она восхищена тем, что вы сделали в Криви, и ей нравится описание ваших блюд. Получив ваше письмо, я позвонила ей и попросила разрешения дать вам номер ее телефона – на тот случай, если вам нужна моральная поддержка. Она будет рада вашему звонку. Собственно, Теймар сказала, что сама собиралась связаться с вами.
– Да? – Анна нахмурилась. – Зачем?
– Вероятно, чтобы сказать, какая вы замечательная. Это в ее духе. Думаю, общение с Теймар – это как раз то, что вам сейчас нужно.
– Хорошо, – сказала Анна. – Спасибо. Я ей позвоню.
– Позвоните обязательно. И я тоже всегда в вашем распоряжении.
Они попрощались, а потом Анна долго смотрела на номер, записанный на листке бумаги, и думала, что Мелисса, наверное, права и ей не помешает моральная поддержка тех, кто «в ее распоряжении». Теймар Зетелли – яркая, необычная женщина, которой даже три беременности не помешали успешно управлять маленьким рестораном на южном побережье. Завоевав признание, она открыла еще несколько ресторанов и во главе каждого из них поставила женщину. Кулинарные книги, которые она написала, ввели ее в новый мир, а за книгами последовали телепрограммы. Джефф ненавидел ее «из принципа», хотя Анна никогда не могла взять в толк, что это за принцип.
Пару дней спустя она набрала номер, который дала ей Мелисса. Они с Теймар проговорили больше часа, и Анна поймала себя на том, что впервые после смерти Фрэнка смеется.
Молодой Робби служил утешением всем, и особенно Пэт. Приходя домой из школы, он первым делом заваривал ей чай. Потом садился рядом и подробно рассказывал, как прошел день, вероятно понимая, что ей нравится просто слушать его голос. Мальчик убедил Пэт помочь ему печь песочное печенье и предложил организовать в школе распродажу выпечки, чтобы собрать деньги для жителей Криви.
– Замечательная идея, – похвалила Анна, не решившись сказать, что для спасения деревни денег потребуется во много раз больше.
У нее мелькала мысль, не уничтожит ли этот природный катаклизм саму деревню, точно так же как шторм пятьдесят третьего года уничтожил там рыболовство.
– Это место многое пережило, – сказал ей Роберт несколько дней спустя, когда они вечером сидели за столом на кухне. Пэт и Робби уже легли спать, и они остались одни. – Я верю, что найдется способ возродить Криви.
– А я все время думаю, что такая работа не под силу людям, которые к ней непривычны, – сказала Анна. – Пэт и так уже начинала сдавать, а потеря Фрэнка ее совсем подкосила. Терри и Сьюзен могут рассчитывать только на себя. Остальные – Фил и Мари, Дэвид и Глинн – не живут там постоянно. У меня такое чувство, что все они предпочтут уменьшить потери и переедут в другое место. Может, сюда, в Гарденстаун. Так ведь будет гораздо проще, да?
Роберт кивнул:
– Теперь самое подходящее время для переезда.
Они замолчали, не решаясь сказать, о чем думают. Анна протянула руку, и Роберт сжал ее в своих ладонях, опустив хмурый взгляд на их переплетенные пальцы. Что-то изменилось в их отношениях за те дни, пока Анна и Пэт жили в доме Маккензи. Нет, не изменилось, подумала Анна, а углубилось. Но осталось невысказанным, прорываясь в такие моменты, как этот, когда один из них или оба они хотели, но не осмеливались что-то сказать.
– Вы должны поступать так, как лучше для вас, – сказал Роберт. – Как лучше для ребенка. Я это понимаю.
Анна вздохнула:
– Жить в разрушенной деревне, доступ к которой есть только с моря? Даже если «Счастье рыбачки» совсем не пострадало, даже если…
– Я знаю, – кивнул Роберт. – Знаю.
Она молча покачала головой, не находя слов. Анне хотелось, чтобы он наклонился к ней через стол и поцеловал. Она сама поцеловала бы его, но тоже не могла собраться с духом. Разумно ли на что-то надеяться, если ей придется уехать, причем скоро? Какая ирония – в первые дни в деревне она отчаянно хотела уехать, а в последние – остаться.
– Я отвезу вас туда, когда погода улучшится, – сказал Роберт Маккензи так тихо, что она едва его слышала. – Всех, кто захочет. Мы возьмем «Радость Кэсси». Когда шторм утихнет.
Момент был упущен, и Анна осторожно высвободила руку из его ладоней. Роберт отпустил ее, встал, взял со стола пустую кружку и поставил в раковину. Взгляд Анны остановился на фотографии Кэсси, по-прежнему прикрепленной к холодильнику, и она вдруг отчетливо поняла, что в будущем к этому снимку может присоединиться другой, с изображением ее самой и ребенка, который сейчас растет у нее внутри. Она встала, пожелала Роберту, все еще стоявшему к ней спиной, спокойной ночи и поспешно вышла, пока у нее еще хватало решимости.
