Затем землянин, которому повезло больше, чем тому с оторванной рукой.
— Как ваше имя, дорогой мой земляк? — спрашиваю мужчину, надеваю бинокуляры и осматривая его рану.
Он грустно улыбается и называется:
— Александр Грей, специалист по межгалактическим миссиям. Мой напарник – Марк Стенс.
— Арианна Мэй. Хирург, — представляюсь я.
Он кивает и вздыхает. Хмурит лицо и явно думает о несправедливости жизни.
— Как вы оказались на корабле кассов? — спрашиваю его, отвлекая от грустных мыслей. Да и любопытство разбирало, что же произошло?
— ЗС направили нас в межгалактическую группу для аналитического сопровождения детей из влиятельных семей соутов и кассов. Наши кандидатуры долго согласовывали. На это место было много желающих, но выбрали нас, как лучших… — он сжимает челюсти и часто моргает. В уголках глаз всё равно образуется предательская влага. — Я и Марк, мы вроде как крутые спецы, которые крупно облажались. Мы должны были просто сопроводить детей из пункта А в пункт Б и проанализировать работу их непосредственных провожающих.
— Вы типа охрана что ли? — не до конца догоняю об их миссии.
— Не совсем. Если кратко и просто, то мы – независимое сопровождение, которое следит за другим сопровождением, — объясняет он. — Выявляем слабые стороны, делаем заключение и на основе наших отчётов до идеала «шлифуют» сотрудников.
Впервые слышу о таком, но слабо киваю, мол, всё ясно и полностью сосредотачиваюсь на ране.
Рана не такая страшная, как у касса с развороченным животом, но всё же в тканях застрял небольшой осколочек металла. С помощью сканера диагностирую положение осколка относительно крупных сосудов, нервов и нервных сплетений. Убираю сканер и принимаюсь за работу.
Под обезболивающим Александр ничего не чувствует. Лежит и смотрит на меня.
Я обрабатываю кожу вокруг раны антисептиком, затем осторожно развожу края раны, фиксирую и извлекаю осколок.
Показываю ему изъятый кусочек металла размером с ноготь мизинца и спрашиваю:
— Что там произошло?
Бросаю осколок в металлический поднос и принимаюсь зашивать рану.
— Никто даже в страшном сне не мог представить, что на нас нападут, — говорит он.
— Селты? — спрашиваю я.
— Это был корабль кассов, док. Их захватили и заставили послать сигнал о спасении. Командующие не сразу поняли, что корабль захвачен. Мы подошли к ним слишком близко. Когда стало ясно, что планируется захват корабля с детьми, командование приняло решение бежать. Они пытались вывести всех нас и спасти через гиперпрыжок, но не успели.
Я хмурюсь. Сшиваю кровеносные сосуды, сшиваю рану и хмурюсь.
— Никогда не слышала, чтобы корабли кассов были снабжены мощным оружием, — произношу озадачено и ставлю дренаж. — Да и не выглядел корабль так, будто в него пустили ракету или что-то ещё.
— Это какое-то новое оружие, док, — вздыхает Александр. — Я пока не успел проанализировать и дать этому всему оценку, но одно могу сказать, что селты создали нечто ужасное. Или украли чью-то идею. Не знаю. Но это оружие явно переносное и легко устанавливается на любом корабле.
Смотрю на соотечественника и сама становлюсь мрачнее туче.
— О чём вы говорите? Что за оружие?
Он смотрит на меня тяжёлым взглядом и с пылом отвечает:
— Я не знаю, доктор Мэй. Просто наш корабль подвергся странной и страшной атаке, как если бы мы столкнулись с мощным солнечным ветром, космическим мусором, астероидным ливнем и вдобавок поймали взрывную волну! Это было… подобно мясорубке… Все, кто выжил… Мы… Мы просто оказались рядом с тем отсеком и вовремя успели заблокироваться. И дети…
Он прикрывает на мгновение глаза, открывает и договаривает:
— Мой напарник, Марк, он сразу заподозрил неладное и это его была идея собрать всех детей в одном месте. Я ему жизнью обязан. Все мы, кто выжил.
Каждое его слово тяжелее предыдущего и теперь этот сильный мужчина изо всех сил старается не показать свою слабость, уязвимость и страх.
— И он потерял руку, — надломленным голосом произносит Александр.
Я не тот человек, кто умеет утешать.
Потому молчу и просто ввожу ему внутривенно лекарство с нанитами. Подумав, добавляю успокоительное.
Когда его глаза закрываются, перехожу к тяжёлым пациентам.
Первого из стазиса вывожу касса.
Искусственная пауза во всех физиологических процессах касса снимается, и все процессы возобновляется, как будто они не прерывались.
Прежде чем запустить в его кровь нанитов, а затем включить автодок, я обязана проверить и при помощи верного помощника сканера выявить все повреждения.
Итак, все мысли в сторону. Здесь и сейчас есть только пациент, которого нужно спасти и я, та, кто умеет это делать.
⅏
— Всё с тобой будет хорошо, — приговариваю, когда завершаю сложную операцию.
Серьёзно раненный касс мог бы и погибнуть. Мы вовремя нашли выживших.
Судя по его ране, рядом с ним произошёл небольшой взрыв, но этого хватило, чтобы касс «поймал» этот взрыв и получил внутри себя фарш.
Мне пришлось постараться, чтобы найти и достать все-все осколки, даже самые крохотные.
Сканер в таком деле просто настоящая палочка-выручалочка.
Промыв все его кишки, убеждаюсь, что больше нигде нет других ранений. Зашиваю, ставлю дренаж и вкалываю кассу лекарство с нанитами. Потом запускаю медицинскую капсулу и выдыхаю. Закрываю глаза и прислоняюсь лбом к прохладному стеклу автодока.
Устала немного. Но отдыхать рано. У меня есть ещё один «сложный» пациент. Мой соотечественник, что потерял руку.
Вывожу его из стазиса и вновь запускаю сканер.
Внешне кроме отсутствия руки на нём нет других повреждений. Но сканер обнаруживает внутренние разрывы и кровотечение.
Так и знала.
И вновь борьба за жизнь.
Землянин оказывается крепким и сильным мужчиной. К моей радости я быстро (всего за три часа) и относительно легко справляюсь с его внутренними ранами. Затем перехожу к руке. Внимательно исследую рану и приступаю к поиску нужного протеза.
Открываю чемоданы с протезами.
Мой предшественник позаботился, чтобы медицинский отсек был оборудован и заполнен не только всем необходимым, но вообще всеми лекарствами и приборами, в том числе запчастями и протезирующим оборудованием. Так сказать, на все случаи жизни. Любая клиника на Земле даже частная удавилась бы от зависти.
Нахожу и достаю протез руки и изучаю его характеристики.
И я сильно удивляюсь, потому как это не просто самая последняя и улучшенная модель, а явно выполненная по специальному заказу. Я не помню, чтобы наши компании делали протезы настолько чувствительными. Для руки ведь важно понимать, как сильно что-то сжать, что именно можно брать в руку, что нельзя. А данный протез сверхчувствительный. Здорово.
