Подошли мы к комсоставу и прислушались. Шла этакая летучка, в стиле: «что это за растительная х…йня, что нам с ней делать, и какой пидарас её насажал?» Последнее, как понятно, было формулировкой Петровича, очень ёмко озвучившего «повестку вечера».
— Георгий, здравствуйте! — поздоровался заметивший нас капитан. — А вы что думаете?
— Здравствуйте, Степан Дмитриевич. Честно скажу — ничего, — честно признался я. — Наш транспорт снабжён множеством лазеров, теоретически — возможно проделать путь. Но это будет очень долго, учитывая габариты Хариуса.
— Да, долговато, — покивал Дмитрич, окидывая леса взглядом.
— А этого не было? — поинтересовался я.
— Не было. Появилось за последние пару десятков лет, довольно неприятно, — озвучил капитан.
— Неприятно-х…ярятно! — буркнул Петрович. — Говорю я — давить эту пиз…ецому колёсами! Ты глянь, Митрич, какие они переплятённые, б…дь! Точно Хариус удержат, б…я буду!
— Да кому ты за деньги-то нужен, Петрович, — под смех народа озвучил Василий. — Тебя и бесплатно-то с рук не сбудешь! А давить, может, и не плохо… Только если эти кусты сломаются? И какая там живность?
— Ну пиз…ец ты умный, Васька! Вот и пиз…дуй, проверяй, а потом доложишь! — сложил Петрович руки на груди.
— И вправду, Василий, проверьте, — подумав, кивнул капитан.
В очередной раз подтвердив непреложный закон: инициатива имеет того, у кого эта инициатива имеется. Впрочем, подобное дело как раз и было задачей наёмников, так что отряд через четверть часа был готов к спуску. Простая металлическая платформа заняла место катера.
А мы взяли и напросились в компанию: интересно, да и ноги размять после нескольких дней безвылазного… ну, в общем, просто: ноги размять не помешает.
По приближении и рассмотрении выяснилось, что заросли эти… ежевики. Мало того, на них были здоровенные, почти не фонящие, красные и чёрные, вполне спелые плоды с кулак размером. Я даже забрало открыл и угостился, благо химанализатор показывал полную пригодность в пищу.
Опасался, помня зловредные взрывные ананасы, несмотря на показываемое химанализатором высокое содержание углеводов, но зря: вкусная, сочная, питательная ягода. И Светке, сняв пробу, протянул, да и наёмники ягоду, посмотрев на героических нас, распробовали.
— Так, это замечательно, — прочавкав ежевичину, озвучил Василий. — Только у нас задача. Выдержат ли эти…
— Выдержат, Василий, — как техник и очень умный комсомолец покачался на ветке я, а потом согнул ветвь потоньше напополам. — Видишь — не сломалась. А значит, Хариус вполне комфортно будет себя чувствовать на этих лозах, их сплетение — только в плюс. Колючки, конечно… Но и нам не пешком продираться.
— Ну-ка, — ухватил Василий ветку, слегка согнул. — Здоров же ты, Георгий.
— Уж как есть, — хмыкнул я.
— Так, а что за живность водится — не понимаю, — озвучил Василий, поднеся к глазам гибридный бинокль. — Быстрые какие и тонкие. Но не сколопендры.
Я в электрозрении тоже видел каких-то электроглистов, нарезающих в глубине ежевичных зарослей хитрые круги. И точно — не простейшие и не насекомые. Слишком высока электроактивность, плюс сами по себе — тёплые. И небольшие, относительно: метра полтора в длину, не больше.
— Песец! — крикнул один из наёмников, тыча в заросли.
Там красовалась любопытная треугольная мордочка. Пошевелила усами, посверкала глазами пуговками и исчезла в зарослях, прихватив одной из… шести пар лап спелую ягоду.
Мутант, но видно из пушных заказников, прикинул я. Потому что это не песец, а…
— Соболь это, — наставительно озвучил Василий мои мысли. — Морда — точно его, но дюжина лап — впервые вижу. Но вроде — не опасны, если вообще не травоядны. В общем, — сам себе озвучил он. — Хариус точно пройдет, а если что-то дальше будет — посмотрим.
Вернулись, доложились, и под бодрый мат Петровича, на тему что всё будет плохо «и на х…й разъ…бётся!» (как будто сам не верещал — давайте ехать, хех!), Хариус с некоторой пробуксовкой форсировал ежевичные заросли и подмял их колёсами.
И… наступила благодать. Корабль слегка покачивало, а не трясло, как перфоратор. А на физиономиях окружающих, до того напряжённых и ожидающих подлости какой начало появляться, а потом расцвело блаженство.
Впрочем, как выяснилось на первой же остановке, подлость некоторая была, правда, не сказать, чтобы критичная. Соболя, глисты мохнатые, оказались любопытными, вороватыми и ОЧЕНЬ шустрыми товарищами. Рывки километров в двести в час по прямой, без шуток! И ловкие, гибкие, а загребущих лап у них до фига…
В общем, по палубе Хариуса как соболиный Мамай прошёл: всё подъёмное для соболей и не прикрученное было оперативно свистнуто мохнатыми ворюгами! У Бейго, паразиты такие, кусок мяса буквально из пасти спёрли, когда пёс перекусывал, любуясь с нами округой! У меня — светошумовую гранату, ворюги такие! Ну, тут хоть мысли грели, что в воровском соболином логове они выдернут чеку, хехе.
Ну, в общем, не страшные, даже смешные местами тварюшки оказались. Уж соболь, тормозимый здоровенным лифчиком, как парашютом, молнией удирающий от догоняющей его со шваброй ОЧЕНЬ дородной женщины… Ну смешно, если про себя. А то и шваброй огрести ненароком можно.
На поле-пугалку, как понятно, мохнатые ворюги поплёвывали. Хотя в темноте были в нём видны, этакими молниями статики, когда преодолевали место наибольшей концентрации. Впрочем, после четвёртой остановки (когда было спёрто всё, что теоретически можно, и часть того, о чём теоретически не подумаешь), мы к соболям приспособились. Если и выходили на палубу, то без ничего, что могут эти мохнатые многоручки спереть. А агрессии они не проявляли вообще. То ли и вправду травоядные, то ли всеядно-насекомоядные. Мощным радаром под слоем ежевики нащупали что-то типа мокриц, что соболи с их скоростью и группой — вполне могли трескать.
На третий день ежевичного путешествия я даже решил размяться: ну понравилась мне местная ежевика, а опасности вроде никакой. Сообразил короб, закрывающийся, подвесился к цепи за ноги и спустили меня, с написанными на лицах «псих ненормальный!» в ежевику. И вот, вишу себе, покачиваюсь, ягоды собираю. А из ежевики, то тут то там, поднимаются этакие чёрные столбики. С совершенно офигевшими пуговками глаз, мало что челюсти не отвешивают!
Ну вот прям так и читается на мордочках: «Граждане! Да что ж творится-то?! Нас, в родном ежевичнике, буквально грабят!!!»
И тишина среди соболиной общественности долго не продержалась. Обматерили меня хором, по-соболиному, этаким ворчливо-хрипящим подлаиванием. И даже попытались «наворованное» вернуть — кинулись на меня несколько меховых глистов, закрутились вокруг, носами тыкаясь в короб. И с хруканьем отскочили, а один из соболей обвис в хватке. Посмотрел на меня, попробовал куснуть за руку, скорчил полную отвращения мордочку и раскашлялся, отплёвываясь.
— Ну вот и не ешь меня, — фыркнул я, выкидывая соболя в кусты.
