Рванув к борту, и выглянув за него, я самую малость удивился. Ну и возмутился тоже.
Эти мохнатые лесопилки вцеплялись своими зубищами в БОРТ Хариуса, вдавливая их в бронесталь! И, с злобно вытаращенными глазищами ритмично стучали по борту Хариуса огромными хвостами. Было их дохренища, цеплялись друг за друга, и часть бобров натурально бороздила общивку!
— Слов нет, один мат! — буркнул я, выхватывая лазерник.
К счастью, несмотря на бешено выпученные глаза на хомячьих рылах, берсерками викинговыми бобры не были. И с обиженным писком, окутанные облаками пара, отцеплялись. Правда, их дохрена, я один… Хотя, наёмники двигали к бортам, приводя оружие в боеготовность.
— Лазерники, Василий! — крикнул я, на что старший наёмников кивнул.
Тем временем взревел гудок корабельной тревоги: течь, как определил ознакомившийся со всякими предупреждениями о неприятностях я. Этак нас и потопить могут, блин, поёжился я, ведя непрерывным лучом по бобриной орде.
И наёмники этим занялись, и Светка, вскоре присоединившаяся, и часть команды высыпала на палубу, занявшись расчисткой от бобров лазерами.
Причём бомбардировка илом хоть и стихла, но продолжалась, и выкашивала из наших рядов бойцов, не безвозвратно, конечно. Но грязно, противно и надолго — точно.
А Хариус гудел под ударами, и, учитывая бобриные зубищи и ритмичные удары, как и непрекращающуюся тревогу, было страшно представить, что творится в трюме. Но стреляли, вели лучами, обжигая бобров — вроде бы второй раз не лезли. Но их натурально — тысячи! И если вопрос как-то кардинально не решить…
— По бортам пустим ток! — голосом Дмитрича озвучил громкоговоритель. — Не соприкасайтесь с металлом!
Прекрасное пожелание, учитывая заляпанных грязью! Впрочем, таким макаром нас и вправду потопят, а напряжение будет не запредельное.
Так и оказалось: бобры стали отцепляться, ругаясь на нас по-бобриному, народ потряхивало, но не насмерть. А, через пару минут бобры отстали: видимо, не агрессивные, как и раньше, они защищали «свою территорию».
Ну а Хариус, отплыв на километр, пристал к небольшому островку, и принялись мы считать потери. В лазарете — толпа народу. Три пробоины, хорошо, что небольшие и устранимые. Куча оборудования, поломанная как бобрами, так и напряжением через борт. Впрочем, не пусти его Дмитрич, могли ведь и потонуть совсем!
— Да уж, товарищи, — удивлённо-нахмуренно отметил Дмитрич, принимая доклады о «как у нас всё плохо» на палубе. — Попали мы в бобровую…
— Струю, б. ядь! — злобно буркнул Петрович, которому, мягко говоря, «привалило работы».
Ну, хоть настроение поднял, матершинник технический. У острова Хариус застрял на три дня: латали пробоины, чинили оборудование и экипаж.
А главное — непонятно, что с этими бобрами делать, если ещё раз встретим. Разве что пускать ток по борту сразу и преодолевать место их обитания на полной скорости.
Вообще ситуёвинка та ещё вышла: самый сильный урон за всю экспедицию Хариус получил от мирных травоядных. Их даже не намутантило толком, так, чуть больше стали, бобры этакие!
К счастью, борта починились, да и пробобрёные дыры были невелики и на общей крепости корпуса не сказались. Естественно, после заварки.
И на четвёртый день, отойдя от «бобровой струи», Хариус продолжил свой путь. Вдобавок, Дмитрич, явно под впечатлением, аж табличку для рулевых поместил (да и себе, полагаю), на тему что делать, если что-то непонятное. Стоп машина, и потом — задний ход. Присмотреться, разведать и только потом решать.
Ну и правильно, а то расслабились все от пугалок, невзирая ни на каких крокодилов. А сами же в своё время Сибирью пугали. Так что нечего расслабляться, целее будем!
Глава 12
Кооперативная труба
После встречи с бобрами и ремонта Обь перестала нас радовать происшествиями. Плывём и плывём, даже крокодилов не встречается. Скорее хорошо, чем плохо, но ощущение предстоящей гадости нарастало.
Дурацкое ощущение, прямо скажем. Но довольно логичное, с другой стороны: гадости случаются, есть у них такое свойство. А если их на текущий нет — то непременно случатся в будущем.
Но день плывём — гадостей нет, два плывем — снова затаились. Бобров, кстати, видели, но такой лютой кучи хаток они не возводили, проплывать не мешали. И да, была не то, чтобы гадость, но напоминание. Шершни сибирские оказались не мифом (что после ЭкХоза Усть-Ухты и так было ясно), а вполне реально существующими сволочами. Вмятина в стене надстройки Хариуса это наглядно демонстрировала, при том, что электромагнитное поле пугалки явно и очевидно шершня вырубило: он просто тупо влетел в стену, с жутким звоном размазался об неё в кашу, но оставил вмятину. К счастью, столь дурных шершней больше не встречалось, поле пугалки они, если и были, облетали. А я, помимо разнообразных товарищеских отношений с товарищем Радужной и игрой-тренировкой с товарищем Бейго, ударился в расчёты. Как и после крокодила.
В плане: вот имеем мы кашу из шершня, примерная масса понятна, даже накинем для спокойствия. Скорость — в общем, тоже, ну и окно плотности его сверхскоростной тушки понять можно. Лазерная ПВО-ПРО — это, конечно, хорошо. Но вот броня Вездетанка как отреагирует на лобовое (или не очень) столкновение с этими живыми ракетами?
И, можно сказать, что хорошо среагирует, довольно заключил я по окончании расчётов. Проигнорирует броня шершней, хотя, если они совсем сверхскоростные — верхний, металлический слой может слегка деформироваться. Но вряд ли — недаром Вездетанк округлый, да и броня у нас толстая, прочная, композитная. Хорошая броня, в общем.
И тут Светка, оккупировавшая гамак, болтающая ногами (ну, скучно подруге, сам понимаю — в расчёты, по большому счёту, от нечего делать ударился, хотя и не лишние они), начала меня донимать вопросами.
— Жор, а Жор!
— М?
— А чем ты занят?
— Считаю.
— Шершней?
— Да.
— Жор, а Жор!
— Всё, посчитал. Нормально с Вездетанком, — отодвинул я бумаги. — Так чего хотела, Свет?
— Эммм… — задумалась Светка, которой вместо ленивого отвлечения меня встал вопрос ребром, на тему «а что надо-то?»
Впрочем, рыжая не была бы рыжей, если бы не нашлась. И стала обсуждать бобров. Кстати да, вопрос-то небезынтересный. Вот имеются бобры, у которых, на минуточку, пугалок ни черта нет. И вокруг агрессивная фауна, причём лютая.
— Вообще, выходит, что они в этот плавучий остров потому и собрались. Смотри, Свет: бобр — страшный зверь. Они броню корабельную прогрызли!
— При этом — животные как животные, ни сверхбыстрые, ни сверхпрочные. И небольшие. Хотя… количество!
— Угу. Они своими зубищами и крокодила, и раков гадких загрызут. Сами умрут, конечно. Но тут как раз вопрос количества.
