Если всего в достатке, техники, запчастей, станков и материалов: то безоговорочные криворучки. А если корабль делался в условиях войны с империалистами и нехватки ресурсов — так почти гениальное и работающее решение.
Но это непонятно, какое решение конструкторов Хариуса повлекло за собой пусть и закономерный, но не самый приятный для нашего пути от Белоярска до Нижневартовска итог. А именно, команда Хариуса, что матросы, что наёмники, толком не знали речной фауны. То есть, ряд особо противных и вредных мутантов они, конечно, знали: либо здоровенных, имеющих возможность нанести ущерб кораблю. Такие встречались редко, но были, как и специфическое вооружение для борьбы с ними.
Либо твари, имеющие возможность забраться на палубу корабля: забраться, запрыгнуть, залететь и прочее. А вот с чем может столкнуться Вездетанк мы так толком и не поняли. Он как судно, гораздо меньше, чем Хариус, и во многом (хотя, к счастью, далеко не во всём) более уязвим.
Причём, наземных тварей, населяющих побережье, речные острова или даже тайгу — наёмники знали прекрасно, описывали с подробностями. Это было для них и «рабочим местом» — сопровождение нескольких больших уашек с товаром. И местом стоянки Хариуса на время ТО, как я понял, корабль либо ложился в дрейф, что не слишком хорошо, либо приставал к островам, известным на побережье местам, ну и само собой — к существующим поселениям с портами.
Подобная ситуация не слишком радовала, хотя и не запредельно расстраивала: мы в любом случае знакомились с препятствиями несколько более подробно, чем рассчитывали. И все попытки исправить ситуацию, пообщавшись с экипажами других кораблей, не дали ничего интересного. Они и наземную фауну знали гораздо хуже хариусовцев, а уж про обитателей Печоры ниже по течению и не говоря. Про сибирскую фауну, как понятно, оставалось только молчать.
А по имеющимся данным были известны гуси. Кстати, в отличие от данных Светы, гуси ниже по течению Печоры оказывались не только засадными хищниками. То ли мутировали сверх «общего» уровня, то ли это связано с более бедной фауной и отсутствием добычи. И учитывая их габариты — неприятные твари, здоровенные, сволочи! Впрочем, Вездетанку не опасные.
А вот что представляло реальную опасность, это мерзкие, противные раки! Пивохлёбов на них, сволочей клешнястых, нет! Эти твари, как понятно, нападали в прибрежной полосе и заимели, помимо совершенно неприличных размеров до двух метров! Бесит, пакость такая! Да, так вот, обзавелись какими-то фантастическими по силе мерзкими клешнями. Я в упор не верил, пока Петрович не извлёк из недр Хариуса обрывок… якорной цепи! Здоровенный, прочный, с просто раздавленным звеном! А там сталь — ого какая!
— Петрович, так корабли плавают-то? — немного удивился я, разглядывая разрубленное звено. — Этим тварям обшивку прорезать — раз плюнуть!
— Не пи…ди, — отмахнулся Петрович. — Не раз плюнуть, эти х…илы клешнястые за…буться обшивку клешнить! Но могут, только они, пидоры такие, тупые. Хоть и здоровые, б…дь!
В общем, выходил такой расклад, что, например, если что-то в клешню не помещается — сволочной рак это и не клешнит. Потыкать-поскрести, угол поменять — ему мозгов не хватает. Чуть ли не тупее стали, чем были до мутаций, в общем. Не говоря о том, что плавать эти здоровенные паразиты не умеют, донные во всех смыслах, даже плавник на хвосте своём противном потеряли. Шмыгают по дну, клешнят, до чего доберуться. Опасны только на мелководье, но там реально опасны.
Тут мимо пробегающий по каким-то своим делам Дмитрич (а беседа с Петровичем была не в техничке, а на палубе, меня матершинник вывел и тыкал в реку, сопровождая жестами пояснительные матюги), приостановился, взял курс на нас и бегло (и без мата!) рассказал, что эти самые раки — весьма вкусные и питательные мерзости. Вот сам путь их и жрёт, блин!
— А главное, Георгий, они очень интересны тем, что не едят уничтоженную добычу! — сообщил Дмитрич.
— Это как?! — уже совсем удивился я.
— Я не совсем правильно выразился, Георгий, — признал этот сказочник. — Они не едят добычу непосредственно сразу. Нечем.
После чего рассказал такую (не слишком интересную, потому что раки сволочные, но занятную, в плане мутационно-эволюционных путей) историю. Раки эти напрочь лишились головного рта, как класса. Обзавелись взамен хлебальником-сосальником в заднице, на конце своей гадкой шейки. И жрут они задницей всякий планктон и мелкую донную живность. Но они здоровые, их немало, и сдохли бы они все, изведя мелочёвку. Так вот, выходит, что они охотятся на «подкорм». Трупы их жертв падают на дно, к этим трупам ни одна приличная (и неприлично-мутантская) рыба не сунется, потому что заклешнят. А сжирает заклешнённых донная живность, на обилии жратвы плодятся, ну и обеспечивают клешнястых пропитанием.
— Хотя, подозреваю, полуразложившуюся плоть раки уже могут поглощать, — дополнил Дмитрич. — Но на отменных вкусовых качествах раков, Георгий, это не сказывается! — заявил он и ускакал.
Вот точно — сам пусть жрёт! Мало того, что раки противные, так ещё и гнилоеды-трупоеды! Меня после этого «аппетитного» предложения от того, чтобы поделиться завтраком с Печорой, удержали только титанические усилия ЗЖКТРУ!
И всё, из достоверного. Ну были рассказы рыбаков, которым явно не хватало рук, чтобы описать «КАКААААЯ!» была рыба, лягуха, ещё какая тварь. И тут даже Светка вставала в тупик.
— Жор, я не понимаю, врут они, или говорят правду! — аж помотала она головой. — Это… ну у десятков человек! Совсем ничего не понимаю, — призналась рыжая.
— Так всё довольно просто, Свет. Это — рыбаки. Они сами не знают, врут или правду говорят. Вот и ты понять не можешь. Свойство у рыбаков такое, вроде всегда было, — задумчиво добавил я.
И понятно, что рыбацкие рассказы нас никак не продвинули, в плане: а что нас ждёт-то? Точнее, так: времени до отплытия всё меньше, скоро и плюс будет. И появилась у меня идея, не самая умная, не самая глупая. А именно, побродить по льду под Сталедаром, посмотреть электрозрением на речных сволочей. Ну хоть размеры примерные установить, а то товарищи рыбаки врали ТАКОЕ, что и не товарищи, а вообще пациенты! При этом, а вдруг не врали?
Ну и лёд под Сталедаром твёрдый, подстрахуюсь. Да и не буду долго бродить — но вот речные рыбины и прочая живность тридцатиметровыми, а то и пятидесятиметровыми описывались! Реально интересно, да и небесполезно может оказаться.
Светка на мою идею ответила в стиле «чем бы Жорик ни тешился, лишь бы водил аккуратно», зловредина такая. Но в целом — не возражала, так что направился я на лёд Печоры. И не просто так, а с нейлонобелковым страховочным канатом, Ловчим с бобиной, в полной броне. В общем, как следует подготовился.
Ну и направился бродить по льду, а Светка Бейго удерживала-успокаивала: опасности нет, а если и появится — ему не по зубам. Вот чисто собачья у него привычка прорезалась — ждать, когда удержат. Но всё равно — отличный пёс!
