— Понятно, — кивнула Света.
— Интересно, — уже всерьёз заинтересовался я, — А что это у них тут такое?
— Так давай спросим, — пожала плечами подруга.
Прикинули мы и решили у Петровича просветиться. Он хоть и матерщинник, но в корабельной машинерии разбирается. Должность у него такая.
— Это, б…дь, е…учие проекторы ЭМ-поля, — любезно сообщил нам старший техник. — Мощности реактора жрут — пи…дец сколько!
— А зачем они тогда? — озадачился я.
— Ты мудак, Верхазов? — поинтересовался Петрович.
— От мудака слышу! — возмутился я. — Ты, Петрович, в край охренел! Ну материшься — ладно, чёрт с тобой. Но на вопрос отвечай, сволочь некультурная!
— Справедливо, бл…дь, — признал Петрович. — Эта х…йня распугивает большую часть е. учей живности. Сейчас она нам нах…й не сдалась — в Печоре особо опасных нам х…есосов нет. Но проверить, бл…дь, надо. Может, поправить что. Да и пусть не опасные, но просто ху…есосы тут водятся.
— Так мы просто доплывём без столкновений с фауной? — озадачилась Света.
— Х…й тебе!
— Так, Петрович, — нахмурился я.
— За…бали! Его х. й — тебе! — обратился он к Светке, тыкая пальцем в меня.
— Ты, Петрович, отвали от нашей личной жизни, — буркнул я под Светкины кивки. — Сами разберёмся: что, чей, кому и куда! И ответь по-человечески… ну хоть по-петровичевски, — смерил я ругателя взглядом.
— Точно за…бали, — вздохнул техник. — Так: большая часть е…учих х. есосов в реке, из тех, о которых мы знаем, от ЭМ-поля съё…ывают и не приближаются. Доступно?
— Доступно, — кивнул я.
— Но не все, бл…дь. Части ху…есосов речных даже тут— пох..й. А в Оби е…учий пи…дец! И х…й знает, что там будет! И какого х…я вы до меня дое…ались — не е…у! Сами же выпрямители для этого е…учего генератора доставали! Всё, пиз…уйте, не мешайте с техникой мудохаться!
По криптовербальному разбору речей Петровича, мы со Светой пришли к таким выводам: немцы сотворили то ли сами (что очень с их орднунгом вряд ли), то ли по планам кого-то из команды Хариуса мощнейшую ЭМ-пугалку. Данное порождение гения переменной сумрачности не портило жизнь обитателям Хариуса и оборудованию судна, а выходило на рабочую мощность этакой сферой-овалом вокруг корабля. Генераторы и трансформаторы, добытые нами в Пожне, пошли на этот самый пугатель. Большую часть речной фауны Печоры фигулина отпугивала, но не всю, а что будет в Оби — Петрович достоверно не знает. Но при всём при этом фигня небесполезная, а сейчас гоняется в тестовом режиме для проверки на текущих обитателях реки и выявления недоделок. Нагружая при этом корабельный реактор и вызывая у Петровича приступ петровичизма в острой фазе.
Придя к этим выводам, мы умеренно погордились своей проницательностью и направились на палубу, любоваться округами.
Вообще, полюбоваться было чем: и серая Печора, несущая остатки льдин, и прибрежные пейзажи, когда не ожидаешь, что какая-то сволочь тебя сцапает, оказались приглядны, несмотря на ранюю весну. А ближе к вечеру разразилось северное сияние, действительно потрясающее в своей красоте, отражённое в реке — казалось, Хариус плывёт по реке разноцветного огня. На это зрелище на палубу, почти весь день пустынную, высыпал практически весь не занятый на вахте экипаж, а машины Хариуса, до того мерно, но тихо гудящие, замолчали.
— ТО, — догадался я.
— Похоже на то, — не стала спорить Светка.
— Именно, молодые люди, — подал голос оказавшийся неподалёку Дмитрич. — Но ночью техосмотр и обслуживание, да ещё на ходу, мы будем проводить только этот и пару ближайших дней, не больше. Потом будем вставать на днёвки.
— Ночью и без хода опасно?
— Ещё не слишком, но надо переходить на походный режим, — пожал плечами капитан.
А я тем временем нацелился на промелькнувшего неподалёку Василия. Дело в том, что мне не помешало бы потренироваться-попрактиковаться, чтоб «не заржаветь». А у наёмников были стрельбища, тренировочные. Но Василий мои планы завернул:
— Сви…кхм, Георгий. Если ты про спарринги, то с тобой, тягачом таким, мои люди не выйдут. Ни на кулачках, ни на тренировочном оружии. На стрельбище приходи, не вопрос, но терять людей на пустом месте я не хочу, — отрезал он.
Я пытался объяснить, что я «аккуратно», но нарвался на отказ. Да и сам понимал, вообще-то, что с моим чистым геномом, оптимизациями и химеризациями это будет не слишком эффективно, да и для людей опасно.
— А где мне тренироваться-то, Василий? Не то, чтоб критически нужно, но не помешает, а то в самый неподходящий момент что-то не то сделаю, — озвучил я.
Ну и не стал говорить, но фактор того, что ОБПК у меня толком не опробован, в плане со спиной-рёбрами. Голову то мне Солнышко Знаний опробовало, как и позвоночный столб. Это мы со Светкой предположили, а БАППХ на сеансе подтвердил. А то фигня выходила — ну не мог я после этого ящика без последствий на несуразицу окружающего ругаться.
В общем, попробовать новые возможности в условно-боевой обстановке, до перевала через Урал, очень не помешает. Не говоря о том, что у меня ОБПК ноги перестраивает потихоньку, и в обозримом будущем перестроит. Правда, там демонстрировать окружающим ряд позиций не стоит, типа выворачивающихся в разные стороны суставов и прочего.
Но Василий прав, кроме стрельбища, мне на тренировочных площадках наёмников ловить нечего. Но ОЧЕНЬ не помешало бы ведь!
— Знаешь, Георгий, — после раздумий озвучил Василий. — Мы через пару дней на днёвки будем вставать. Где у поселений, а где у островов Печоры. Поохоться там на местную живность, не думаю, что тебе это сложно, Свинобой, — всё-таки обозвался он. — Вот тебе и тренировка. Больше ничего предложить не могу, — пожал он плечами.
— А вы высаживаться не будете? — уточнил я.
— Нет, — покачал головой Василий. — Лишний и бессмысленный риск. Я бы и тебе не предлагал, но…
— Я сам спросил, — кивнул я.
— Ну да.
В общем, продолжили мы пока наш отдых, я — перечитывая книжки, «спаррингуя» с Бейго. Кстати небесполезно, несмотря ни на что. Ловкий и быстрый у меня пёс. Правда, аккуратным приходилось быть: я ударом кулака и вправду мог броню гнуть.
А Светка — с народом общаясь и на нас любуясь, ценные замечания отвешивая. Ну, вообще — ехидные такие и бестолковые, но у неё характер такой, так что мы не обижались, только огрызались, каждый по-своему.
Хариус плыл себе дальше, ежедневно, пока на плаву, останавливая машины. Поселения какие-то на берегах мы изредка проплывали, но то ли время неурочное выходило, то ли что-то не слишком хорошее о них корабельные знали. В общем, проплывали без остановок, пока, наконец, Хариус не бросил якорь на вытянутый такой, скалистый остров.
— Раков у него нет, очень обрывистый берег, раньше скала была, — ответил на вопросы один из наёмников-дежурных на орудийной башне. Но Свинобой, вы сами смотрите — якорь не в воду брошен, — указал он.
