– Он мертв, – вынес вердикт Флинт. – Похоже, его задушили.
На горле несчастного лифтера была намотана веревка. Она впилась ему в шею с такой силой, что пошла кровь. Силу тут применили почти дьявольскую.
– Но чего я не понимаю, – продолжал Флинт, не обращаясь ни к кому конкретно, – это как он сюда попал. – Он обратился к Ройсу, который все еще отказывался покинуть стойку у входа: – Лифт вообще двигался с тех пор, как мы с Харроу вышли из него?
– Нет, сэр.
– Тогда как труп попал в него? Вы вообще видели Пита Хоббса? Мог ли кто-то занести его в лифт, пока он был на первом этаже?
– Нет, сэр. Я все время смотрел на двери лифта. Я бы увидел, если бы кто-то подошел к ним. И я могу вам точно сказать, что никто этого не делал.
Флинт посмотрел на потолок лифта, всю площадь которого занимал большой квадратный люк. Но он был закрыт болтами изнутри.
– Итак, – тихо заключил Флинт, – еще одно невозможное преступление.
Они вызвали «скорую помощь», судебного фотографа и нескольких полицейских, чтобы они патрулировали периметр и собирали показания свидетелей. Но Флинт знал, что они ничего не найдут. Он сам все время находился на месте преступления, в том числе в тот самый момент, когда было совершено убийство. И абсолютно ничего не видел.
Флинт сам руководил обыском Дюфрейн-Корт сверху донизу, но пятый этаж действительно оказался незанятым. В квартирах было пусто и голо, без признаков проживания людей. По мере продвижения вниз жильцов будили и допрашивали, но никто ничего не слышал, кроме того самого выстрела, который многие приняли за звук заведенной машины. Все окна были наглухо заперты, и нигде не было никаких следов взлома.
Патологоанатом, осматривавший Пита Хоббса, не высказал особых соображений:
– Я могу сказать, что его убили в течение последнего часа. Буквально только что. Задушен. Ему едва голову веревкой не отрезало.
– Вы можете что-нибудь сказать о веревке?
– Я буду знать больше, когда смогу осмотреть ее отдельно. Но пока это маловероятно. Это обычная веревка. Ее можно найти на фабрике, складе, верфи или в любом другом месте, где привязывают вещи.
– Но вы абсолютно уверены, что он был убит в течение последнего часа?
– Абсолютно.
– Тогда это исключает Стенхауса, – пробормотал Флинт. – Он был с нами все это время. Но это не исключает Деллу. Она была во дворе, когда раздался выстрел, но могла убить мальчика раньше.
– При всем уважении, – сказал патологоанатом, – это не могла быть женщина.
Флинт проигнорировал эти слова:
– У вас есть идеи, как убийца мог проникнуть в сам лифт?
– Это не по моей части. Но вы абсолютно уверены в честности портье?
– Это не имеет значения. Я сам был там почти все время. И я не понимаю, как Хоббс мог попасть в лифт. Он не поднимался с первого этажа с того момента, как я сам вышел из него вместе с констеблем Харроу, и никто не входил и не выходил, пока он находился на первом этаже.
Констебль Брим кивнул:
– Это значит, что он умер, пока мы были во дворе.
– Теперь я понимаю, – продолжал Флинт. – Это все была дымовая завеса. Отвлекающий маневр. Он хотел разделить нас. И это сработало. Однако возникает вопрос, почему лифтера пришлось убить.
– Вероятно, он что-то знал или видел.
– Но, – добавил констебль, – у портье был прекрасный вид на двери лифта в любое время. Он уверен, что никто не входил и не выходил из лифта, пока он находился на первом этаже в течение тех нескольких минут.
– И мы были все вместе с момента выстрела.
– Тогда, возможно, – предположил патологоанатом в довольно резкой манере, – вам стоит позвать на помощь своего друга-мага. Похоже, это больше его сильная сторона, чем моя.
Флинт ушел, не сказав больше ни слова. На ступенях здания собралась толпа репортеров. Их объективы щелкали, а фотолампы искрили, когда Флинт вышел на улицу. Среди шума он разобрал обрывки вопросов:
– Это еще одно невозможное преступление, сэр? Все еще нет идей, кто это делает?…один и тот же человек?…это произошло в лифте, это так, инспектор? Что нужно сделать, чтобы остановить убийцу-призрака, сэр?
Флинт молчал. Он остановился на верхней ступеньке, пока фотографы толкались в поисках наиболее удачного ракурса, и спокойно набивал трубку. Разжег ее и вдохнул теплый шлейф табачного дыма. Затем с решительным видом пошел прочь. Фотографы смотрели ему вслед. Близился рассвет.
Глава XIII. Безумец, он же Эспина
Среда, 16 сентября 1936 года
Переступив порог «Черной свиньи» в Патни, Флинт ощутил дежа-вю. Джозеф Спектор сидел на своем обычном месте в закутке, на этот раз перед ним была разложена колода карт Таро. Было уже утро шестнадцатого, но пыль от вчерашних происшествий до сих пор не осела.
– Вам погадать? – спросил старик.
– Вы слышали?
– О мальчике-лифтере? Боюсь, что слышал. Плохие новости распространяются быстро.
– И что вы думаете об этом?
– Пока мало что. Но кое-что я знаю.
– И что же?
– Вы помните Ройса, портье?
– Помню ли его? Я допрашивал его последние восемь часов.
– Оказывается, когда я дал ему визитную карточку, это было выгодное вложение. Он позвонил мне сегодня утром. Похоже, он слишком боится вас, инспектор, чтобы рассказать вам всю правду. Но он хотел рассказать кому-нибудь, что знает.
– И что же это?
– Имя человека, который убежал от вас в переулке.
– Да что вы говорите. – Флинт был настроен скептически. – Ну что ж, валяйте.
– Лучше я вам его покажу. – И Спектор позвал: – Билл, зайдите сюда, пожалуйста.
В комнату вошел старик. Это был бродяга, покрытый блохами и грязью. Но в его запавших красноватых глазах блестел ум. Левую руку он носил на перевязи.
– Кто это? – потребовал ответа Флинт.
– Позвольте представить вам Билла Харпера, – ответил Спектор.
Флинт, устало моргая, продолжал:
– И кто же такой Билл Харпер и где он обитает?
– В этом-то все и дело. Нигде. Вот почему он был в переулке прошлой ночью. Вы, наверное, заметили, что с бедным Биллом случилась беда. В него стрелял неизвестный. Но, может быть, вы сами хотите рассказать эту историю, Билл?
Старик опустился в кресло, поморщившись от того, что задел перевязью край стола:
– С тех пор, как меня уволили с завода, я уже давно сплю на улице. Ночи становятся все холоднее, и трудно найти приличное место, где можно преклонить голову. Вот я и шатаюсь по задним дворам.
