Она неторопливо наклонилась поближе, чтобы рассмотреть фотографию.
– Нет, – сказала она наконец. – Не видела. А что? Кто он такой?
– Вы уверены? Пожалуйста, подумайте очень хорошо.
– Уверена. И могу сказать вам точно, что никогда в жизни не видела его.
Спектор забрал у нее фотографию и снова положил в карман:
– Спасибо. – Он не упомянул об этом, но это была фотография из портфолио Эдгара Симмонса, исчезнувшего актера.
Не говоря больше ни слова, Олив провела их в кабинет.
– Доктор Рис.
Лидия сидела за столом и не сразу подняла глаза от бумаг, которые просматривала. Когда она их все же подняла, Спектор заметил, что щеки у нее слегка раскраснелись:
– Раньше, когда я слышала слова «доктор Рис», звали моего отца.
– Должно быть, к этому нужно привыкнуть.
Она задумчиво покачала головой:
– Да, нужно было. Но я уже привыкла. Кабинет отца теперь мой. Завтра я принимаю своего первого пациента. И я сделаю все возможное, чтобы помочь ей.
– Это случайно не Делла Куксон?
– Не могу сказать. Это нарушило бы врачебную тайну, как вы, я уверена, понимаете.
– Я вижу, вы сняли помолвочное кольцо.
– Да вы отличный детектив.
Спектор слегка поклонился. Почтительно, как будто все это его смущало.
– Извините. Это не мое дело. Но мои старые глаза все замечают.
– Я не стыжусь этого. Мой отец был прав насчет Маркуса, как и во всем остальном. И как ни крути, Маркус предал меня. Я полагаю, вы упомянули Деллу, потому что знаете, что Маркус с ней встречался? Он выставил меня дурой. Долгое время я направляла свой гнев на всех, кроме него. Сейчас я делаю все возможное, чтобы это исправить.
– Я понимаю.
Она чуть улыбнулась:
– Нет, не понимаете. Вы думаете, что понимаете. Но это не одно и то же.
– Вы хотите таким образом почтить память своего отца.
– Может быть. Возможно, – сказала она. – Может быть, именно это я и делаю.
– Но есть один аспект всей этой неразберихи, который так и остается нерешенным, – продолжал Спектор. – Такая мелочь, как украденное «Рождение».
– Вы хотите сказать, что еще не нашли его?
– Давайте без ложной скромности. Я знаю, что это вы забрали его у Тизела. Я знаю, что вы пробрались на вечеринку после того, как бросили Маркуса в клубе «Пальмира». Когда вы вернулись в Доллис-Хилл, картина должна была быть у вас. Так что же вы с ней сделали?
Юная доктор улыбнулась:
– Вы знаете все остальное. Кажется странным, что этого вы не знаете.
– Я согласен. Но для вас действительно будет лучше, если вы все расскажете.
Она посмотрела на них обоих и улыбнулась улыбкой сфинкса.
Глава XIV. Как исчезнуть совсем, или Клетка Протея
– Мы могли бы арестовать ее, знаешь ли, – сказал Флинт, когда они отъезжали от Доллис-Хилл.
– Могли бы. За кражу. Не за убийство.
– Хорошо, после всех выяснений, кто, по-вашему, стоит за всем этим?
– Я думаю… возможно, сейчас самое время нанести еще один визит Клоду Уиверу.
Когда они добрались до дома Уиверов, горничная проводила их внутрь. Клод был на чердаке, очевидно, усердно работая над своим последним романом. Розмари была в гостиной, поэтому Флинт и Спектор присоединились к ней. Вскоре появился и сам Уивер, узнав, что у него гости.
Флинт обошелся без светской беседы.
– Где вы были вчера вечером? – спросил он Клода.
– Вчера вечером? – Уивер едва успел сесть. – Неужели еще одного несчастного прикончили?
– Ответьте на вопрос, пожалуйста, сэр.
– Я был здесь. Дома. Весь вечер.
– Кто-нибудь может поручиться за вас?
– Моя жена.
– Это правда, инспектор, – кивнула Розмари. – И мне не особо нравится ваш тон.
– Это очень серьезное дело. Боюсь, у меня больше нет ни времени, ни сил на любезности. Мистер Уивер, есть ли еще кто-нибудь, кто может поручиться за ваше местонахождение вчера вечером?
– Нет. Никого.
Флинт напрягся.
– Понятно. Теперь скажите мне, пожалуйста, вы когда-нибудь сталкивались с молодым парнем по имени Пит Хоббс?
– Хоббс? Нет. Это имя ни о чем мне не говорит.
– Возможно, эта фотография освежит вашу память.
Флинт достал фотографию трупа. Несчастное худое мертвое лицо парня. Глаза закрыты.
– Боже правый, – выдохнул Уивер. Розмари не посмотрела на фотографию.
– Скажите мне, пожалуйста. Вы когда-нибудь встречали Хоббса?
– Как… как он умер?
– Его задушили. Веревкой.
– Как ужасно, – произнесла Розмари. Она будто разговаривала сама с собой.
– Нет. Нет, я никогда не встречал его.
– Вы уверены? Он работал лифтером в Дюфрейн-Корт.
– Я никогда не встречал его. Я никогда не был в этом здании. Я не из тех, кто много ходит куда-то.
– Это правда, – поддержала его Розмари. – Он не выходит из дома, если в этом нет необходимости. Он такой с тех пор, как я вышла за него замуж.
– Но мое воображение всегда меня спасает, – сказал Уивер. – Оно приводит меня в удивительные, невозможные места.
– Вы когда-нибудь писали об убийствах? – спросил Флинт, лукаво приподняв бровь.
– Я только о них и пишу. Но поговорите с любым романистом, стремящимся к успеху на лондонской литературной сцене. Воображение публики жаждет крови. Убийство означает деньги.
Тем временем Спектор разглядывал книжные полки Уивера. Названия книг были настолько мрачными, что с корешков едва не капала кровь: «Смертельное восхождение», «Идол, обагренный кровью», «Гибель в Мордлейке», «Невидимый враг». Спектор выбрал том наугад – «Дьяволы из Денби». На обложке в аляповатом вихре цвета была изображена мертвенно бледная девушка, прячущаяся в тени какой-то ожившей горгульи.
– Это моя первая книга, – пояснил Уивер, разглядывая обложку через плечо старика. – Как и всем первенцам, ей не хватает некоторого изящества. Но это с лихвой компенсируется энтузиазмом.
– Я читал ее, – сообщил Спектор, – и счел очень атмосферной. Особенно хорошо прорисованы места действия.
Уивер улыбнулся:
– Очень любезно с вашей стороны. Я пишу их по фотографиям. Мне достаточно посмотреть на картинку, чтобы почувствовать атмосферу.
– Но факт остается фактом, джентльмены, – вступила Розмари, – мой муж был здесь всю ночь. Если вы мне не верите, можете спросить у слуг. Они с радостью подтвердят это.
