Когда стало ясно, что для Флойда Стенхауса уже ничего нельзя сделать, все внимание переключилось на стрелка. Клод Уивер, все еще дрожа, добровольно отдал револьвер.
– В чем там дело, Спектор? – спросил Флинт.
Они вернулись в гостиную дома Рисов, где Олив Тернер насыпала сахар в рядком стоящие чайные чашки. Нервы у всех были изрядно потрепаны.
– Я пытался рассказать вам, Флинт. Если бы Стенхаус не прервал нас, я бы все объяснил.
– По поводу картины?
– Именно, по поводу «Рождения». Фокус в том, чтобы внимательно рассмотреть обстоятельства вечера, когда умер доктор Рис, – что в нем отличалось от всех остальных вечеров? Когда я взглянул на это под таким углом, ответ был очевиден.
Пауза.
– Очевиден?
– Да. Видите ли, мы знаем, что Лидия вернулась от Тизела прямо в Доллис-Хилл, поэтому картина должна была быть у нее с собой. Но в ту ночь необычным было то, что шел дождь. Маркус Боуман прокрался к дому, оставив свою машину без присмотра. Машину, которая сейчас превратилась в обугленную головешку. Но я предполагаю, что Боуман в ту ночь поднял верх, хотя бы для того, чтобы укрыть обивку задних сидений от дождя. Всякий раз, когда мы видели эту машину, она была с открытым верхом. А именно в тот вечер оказалась закрыта. Так что Лидии оставалось только аккуратно засунуть картину в отделение для крыши, и она получила идеальный тайник.
После долгого молчания Флинт пробормотал:
– Понятно.
Он смотрел в окно на сгоревшее авто, которое увозили на буксире. И на гениальное творение Манолито Эспины, которое растворялось над Доллис-Хилл в густом столбе черного дыма.
Эпилог. Рассказ фокусника
Через месяц после событий в Доллис-Хилл и злополучной гибели Флойда Стенхауса инспектор Флинт пригласил Джозефа Спектора на ужин. Заставить Спектора покинуть уютный кокон «Черной свиньи» было довольно сложно, но Флинту это удалось. Они ужинали у Брауна, где в ночь убийства Риса так же ужинали Клод Уивер со своим издателем Твиди. По рекомендации издателя Флинт заказал форель.
– Как вы поняли, что убийца – Стенхаус? – спросил инспектор. – Я бы поставил деньги на любого из них.
– Ну, – сказал Спектор с набитым ртом, – Стенхаус упомянул, что много гастролировал с филармоническим оркестром. Он единственный из наших подозреваемых, кто путешествовал, поэтому он вероятнее всего мог встретить Риса где-нибудь в Европе. И он также упомянул, что однажды посетил Вену. Это было в 1927 или 1928 году. Именно там он встретил и влюбился в дочь дер Шлангенманна. Она была красива, но травмирована тем, что случилось с ее отцом. Это была травма, от которой она так и не смогла оправиться. Поэтому, когда она покончила с собой, Флойд Стенхаус знал, кого винить. Человека, которого он считал источником всех своих горестей. Доктора Ансельма Риса. Человека, который довел отца его возлюбленной до самоубийства. Его месть зрела уже давно. И когда судьба подбросила ему несчастного доктора Риса, он быстро разыскал его и утвердил себя в качестве пациента, остро нуждающегося в психиатрическом лечении. Все это было лишь прикрытием для мести.
– А как же сны? Они все-таки что-то значили?
– Я уверен, что да. На самом деле, я бы сказал, что в них была разгадка всего, если бы мы только знали, где ее искать.
– Вы не думаете, что Стенхаус их выдумал? В качестве предлога, чтобы посещать Риса?
– Отнюдь. Если уж на то пошло, я думаю, что он сокращал эти сны, чтобы делать их более приемлемыми для восприятия. Но он внес одну существенную поправку. Или, скорее, замену. Человек с лампой. Он сказал Рису, что это его отец. Но я бы предположил, что демонической фигурой из его сна был сам Ансельм Рис.
Флинт кивнул:
– Да. Все сходится. Вид во плоти доктора должно быть, вызвал острую психологическую реакцию.
Они наслаждались кофе после ужина, когда в глаза Спектора вернулся знакомый озорной блеск.
– Ну и последний небольшой трюк для вас, Флинт. Перед тем, как разойтись по домам. Смотрите, как я прочту мысли официанта. – Спектор достал из нагрудного кармана сложенный носовой платок и протянул его официанту. Из того же кармана он достал ручку, которую также протянул ему. – Теперь, молодой человек, пожалуйста, отнесите платок и ручку к стойке. Мне нужно, чтобы вы загадали число от одного до пятидесяти. Напишите это число на носовом платке. Понятно?
Молодой официант кивнул. Спектор отвернулся, пока официант записывал номер и складывал платок. Затем они снова встали лицом друг к другу.
Спектор прищурил глаза, глядя на озадаченного парня:
– Вы загадали 37.
Официант, моргнув, развернул платок. На нем синими чернилами было выведено: «37».
Спектор улыбнулся и вручил ему серебряную монету:
– Спасибо, молодой человек.
– Вот это да, – удивленно выдохнул Флинт. – Как вы делаете такие фокусы?
– Это то, что называется импровизированной магией. Потому что, видите ли, для этого не нужна сцена, занавес и шляпа. Вы можете провернуть этот трюк где угодно.
– Но как это делается?
Скромно наклонив голову, Спектор ответил:
– Конечно, все это чистая чепуха. В этой ручке даже нет чернил. Платок, который я протянул официанту, был уже с числом 37. Когда он развернул его, то обнаружил спрятанный серебряный соверен. Который, несомненно, сейчас находится у него в кармане. Остальное, я уверен, вы можете додумать сами.
– Ах вот оно что.
– Жаль вас разочаровывать. Но я иллюзионист. А у нас, иллюзионистов, есть определенная склонность, которой нет у простых смертных, таких как вы.
– Это какая же? – спросил Флинт.
Губы Спектора растянулись в широкой улыбке:
– Мы жульничаем.
Благодарности
Мне представилась идеальная возможность выделить работы авторов детективов, которые продолжают восхищать и вдохновлять меня. Это в частности Джон Диксон Карр, Эллери Куин, Эдвард Д. Хох, Хелен Макклой, Хейк Талбот, Клейтон Роусон, Николас Блейк и Кристианна Бранд, и это лишь некоторые из них. Кроме того, такие мастера, как Пол Холтер и Соджи.
Я хотел бы поблагодарить журнал Mystery Magazine Эллери Куин и журнал Mystery Magazine Альфреда Хичкока за публикацию некоторых ранних рассказов Джозефа Спектора. Спасибо также всем, кто читал истории и говорил о них хорошие вещи.
Спасибо Габриэле Крещенци за его дотошные редакционные отзывы и внимание к деталям, а также Робу Рифу и Дэну Наполитано за прочтение первых черновиков книги.
Спасибо Майклу Далю и Ане Терезе Перейре за их дружбу, поддержку и неизменный энтузиазм в отношении историй Спектора.
Спасибо Джорджии Робинсон, Милану Гурунгу и Майклу Причарду. Наконец, спасибо Отто Пенцлеру – по очевидным причинам.
