На его челюсти дернулась мышца.
– У меня до этого еще руки не дошли.
– Он сегодня утром был очень занят, – вмешался Сэйон. – Сначала убеждал тебя и остальных, которые квохтали вокруг него как наседки, что он в порядке. Потом ему пришлось проверять, какой урон нанесен Валу.
Позаботиться о… пленнице не входило в число его первостепенных задач? Что мне об этом думать?
– И какой урон нанесен Валу?
– Небольшой, – ответил Никтос.
– Еще кто-нибудь умер?
Он посмотрел на меня. На мгновение показалось, что он не ответит. Или заявит, что это не мое дело.
– Есть раненые, но все не смертельно.
Я кивнула, тихо выдохнув. По крайней мере, это хорошие новости.
– Итак, – протянула я, глядя на Первозданного. – Меня только что пытался убить совершенно не знакомый со мной человек.
– Похоже, что так, – согласился Никтос. Он провел большим пальцем по моему подбородку, но тут же опомнился и опустил руку. Прошло несколько мгновений. – Он что-нибудь говорил?
– Только… что ему жаль и это нужно сделать.
– Почему он решил, что это нужно сделать? – задался вопросом Рейн. – Проклятье, никогда не ожидал от него ничего подобного.
– Ты хорошо его знал?
– Достаточно. Он был тихим и замкнутым человеком. Добрым и бескорыстным. И он ненавидел Колиса так же, как и любой из нас.
Я сосредоточилась на этом.
– Он давно здесь жил?
Никтос кивнул.
– Он был боглином, который так и не вознесся – для изменений в нем не хватило итера, но его мать хотела, чтобы он жил с ней. Она была богиней.
– Была? – прошептала я.
– Ее убили несколько лет назад. – Никтос не стал вдаваться в подробности.
Да ему и не надо было.
– Колис?
– Он уничтожил ее душу, – сказал Никтос, и у меня в груди возникла пустота. – Не представляю из-за чего. Она в то время находилась при другом дворе. Причиной могло стать что угодно – мелкая обида или отказ подчиниться. Он позаботился, чтобы Хамид узнал о ее смерти во всех подробностях.
– Боги, – прошептала я. Мне стало нехорошо.
Сэйон посмотрел на меня и задержал взгляд на моем горле – на отметине, оставленной Никтосом. Я натянула плед повыше.
– Может, он как-то узнал, что она планирует? – предположил Сэйон.
Я застыла.
– Это невозможно, – возразил Рейн. – Никто не посмел бы говорить об этом.
– Планировала, – промямлила я, но меня, похоже, никто не услышал.
– Ты прекрасно знаешь, что никто из нас не ослушался бы приказа. Мы не посмели бы его разозлить, – высунулся из ванной комнаты Эктор. – И в отличие от меня Никтос подумал бы, прежде чем уничтожать душу, чтобы не оставлять нас в покое и после смерти.
Но с чего бы смертному, с которым я никогда не общалась, убивать меня? И тут меня осенило.
– Он навещал Джемму. Наверное, во время нападения или после, – сказала я, и Никтос повернулся ко мне. – Эйос говорила, что Джемма ненадолго просыпалась. На такое короткое время, что Эйос не разобралась, поняла ли Джемма, что с ней случилось. Но, возможно, она поняла и что-то сказала Хамиду, когда Эйос с ней не было?
– Такое возможно, – согласился Никтос.
– Джемма все еще здесь. – Эктор протиснулся мимо Сэйона со свертком полотенец в руках. – Она спала, когда я проверял ее, а это было как раз перед тем, как я встретил всех вас внизу. Это было… Менее получаса назад?
Никтос повернулся к Рейну.
– Найди Эйос и узнай, оставался ли Хамид наедине с Джеммой. Пусть Эйос не отходит от нее, даже если та еще спит. А потом проверь дом Хамида и пекарню, где он работал. Не найдется ли там чего-нибудь интересного.
– Конечно. – Рейн взглянул на меня, поклонился и быстро покинул комнату.
Я все еще думала о том, что Джемма могла сказать Хамиду.
– Но если Джемма поняла, что умерла, а я вернула ее к жизни, то почему Хамид пытался меня убить? Он беспокоился о Джемме. Разве он не обрадовался тому, что она жива?
– Да, казалось бы. Это хороший вопрос, на который мне хотелось бы знать ответ. – Никтос многозначительно глянул на Эктора, который с величайшим интересом изучал пол. Никтос переключил внимание обратно на меня. – Ты уверена, что в порядке?
Я кивнула, но он все равно подошел ко мне.
– Позволь еще раз взглянуть на твою шею.
Я замерла, а он убрал назад мои волосы, коснувшись плеча. Я отчаянно старалась не думать, как он трогал меня раньше, как обнимал. Он поднял взгляд, и когда заговорил, мне показалось, что его голос звучит глуше.
– Синяки вряд ли останутся.
– Ты снова читаешь мои эмоции?
Он ничего не сказал и выпустил мои волосы, коснувшись пальцами щеки – теплыми пальцами.
– О боги, – подскочила я.
Никтос не сводил глаз со сломанной ножки в моих руках, словно боясь, что я пущу ее в ход. Как ни абсурдно, мне в самом деле захотелось этого.
– Что такое?
– Твоя кожа. Она теплая, – сказала я. – Она теплая с прошлой ночи, после того как ты…
Я осеклась, когда Эктор с любопытством посмотрел на нас.
– Ну, с прошлой ночи. Это потому что ты покормился?
Никтос нахмурился.
– Нет. Кормление ее бы не изменило. Моя кожа была холодной, сколько я себя помню. Кожа Колиса, скорее всего, тоже такая.
– Теперь это не так. А ты сам не понял?
Он покачал головой, и я посмотрела на двух оставшихся богов.
– Неужели никто из вас не заметил?
Сэйон издал смешок.
– С чего бы?
– Это очень заметно.
– Если бы кто-нибудь из нас к нему прикоснулся, – возразил Эктор. – Но мы не подходим к нему так близко. Он не любит, когда к нему прикасаются.
Я подняла брови и глянула на Никтоса.
– А у меня сложилось другое впечатление.
– Ага, твои прикосновения ему нравятся, – заявил Эктор.
Я вспыхнула.
Никтос повернулся к богу и прорычал:
– Тебе сегодня жить надоело?
Мне тоже начало так казаться.
– Начинаю думать, что да, – пробормотал Эктор и переложил в руках полотенца. – Можно тебя потрогать? Проверить, говорит ли она правду.
Я закатила глаза.
– С чего бы мне об этом лгать?
– А почему мы теперь не должны подвергать сомнению все, что исходит из твоих уст? – бросил Никтос.
