– Ты в порядке? – Его обеспокоенный взгляд упал на мое горло. – Сера?
– Да, – прохрипела я.
Теперь я увидела, что Никтос явился не один. Из ниш вышли Эктор и Рейн с мечами в руках.
– Бель. – Я повернула голову туда, где бросили ее и Эйос.
В моей груди вспыхнуло, отчего я похолодела. Бель лежала на спине, а кинжал валялся на полу. Эйос склонилась над ней, обхватив ладонями лицо богини.
Нектас предупреждающе зарычал, и я повернула к нему голову. Тарик вскочил на ноги. Из него вырвался итер, завихрился по голым бицепсам и предплечьям, потрескивая и разбрасывая серебристые искры. Свет вылетел из его ладони, вытянулся и обрел плотность, приняв вид… меча.
Оружие из чистого итера.
Боги богов.
– Ты серьезно? – скучающим тоном осведомился Никтос.
Он мгновенно спустился и приземлился перед Тариком. Сложил за спиной крылья и схватил запястье Тарика. Меч отлетел в сторону, потрескивая и искря.
– Тебе следовало подумать, прежде чем пускать в ход против меня итер. – Голос Никтоса был холоден и полон теней. – Ты всего лишь злишь меня.
Свечение итера на Тарике погасло, меч рассыпался в ничто. Кожа бога побледнела под золотистым мерцанием.
– Ты хоть знаешь, что у тебя есть?
Он начал поворачивать голову ко мне.
– Не смотри на нее. Иначе тебе не понравится то, что случится. – Никтос отпустил запястье Тарика и схватил бога за горло, отворачивая его голову от меня. – И мне известно, что у меня есть.
– Тогда ты должен знать, что он ни перед чем не остановится, чтобы добраться до нее, – ухмыльнулся Тарик и скосил на меня глаза.
– О боже, это плохо кончится, – проворчал Сэйон.
– Я же сказал не смотреть на нее, – тихо – чересчур тихо – произнес Никтос.
По моей спине пробежал холодок. Тело Тарика дернулось, с его губ сорвался хриплый крик. Белки его глаз покраснели. Когда из глаз бога полилась кровь, я отшатнулась к Сэйону, прижав ладонь ко рту. Тарик испустил пронзительный вой, а его глаза… расплавились и потекли по щекам.
– Не говори, что я тебя не предупреждал, – сказал Никтос.
Меня передернуло, к горлу подступила желчь. Я никогда не видела ничего подобного. И никогда не захочу увидеть снова.
Тарик хрипло выругался, дрожа.
– Убей меня. Давай, сделай это, Благословленный. Это не поможет. Он не остановится. Он разнесет оба царства. Кому как не тебе это знать. – Тарик запрокинул голову, оскалив окровавленные зубы, и рассмеялся. – Убей меня. Возьми мою душу. Это будет ничто по сравнению с тем, что он сделает с тобой, потому что ты не сможешь его остановить. И твой отец не смог. Он заберет ее…
Тарик завыл, и все его тело забилось в судорогах.
Сначала я не поняла, что произошло, а потом увидела запястье Никтоса возле пупка Тарика. Его рука…
Его рука была внутри бога.
Он протянул руку вверх по животу Тарика, разрывая плоть. По рубашке бога потекла мерцающая синевато-красная кровь. Звуки… которые он издавал…
Никтос наклонился вперед и произнес прямо в ухо Тарика:
– Ты меня недооцениваешь, если думаешь, что я не могу сделать с тобой еще хуже. – Первозданный улыбнулся, и я заледенела. – Я чувствую запах ее крови на твоих губах. Потому нет ничего, что я не сделаю с тобой.
Тело Тарика оцепенело, а рука Никтоса разрезала центр его груди, пронзив сердце. Никтос повернул руку и выдернул ее. Тарик завалился вперед и с чавкающим звуком упал в лужу крови.
Я едва дышала. Первозданный развернулся, и эти белые глаза встретились с моими. Сэйон крепче стиснул мои руки, а затем разжал, когда грудь Никтоса поднялась. Пробегающие по его ногам тени испарились, а итера в глазах стало меньше.
В одно мгновение Никтос очутился на коленях передо мной. Теперь он выглядел таким, каким я его знала. Кожа теплого золотисто-бронзового оттенка, никаких крыльев. Когда он посмотрел на мое пульсирующее болью горло, итер в его глазах бешено завихрился, а кожа истончилась. Он поднял руку – окровавленную руку. Я прерывисто вдохнула.
Никтос задержал пальцы в нескольких дюймах от моего лица. Его взгляд поймал мой. Он опустил руку.
– Я не причиню тебе вреда, – сказал он. – Никогда.
Я сглотнула.
– Знаю.
Я в самом деле это знала. Всегда знала, но слова… они хлынули из меня. Словно Сэйон не сидел за моей спиной, все еще держа меня под руки. Я поймала взгляд Никтоса.
– Но я… была в ужасе. Этот бог. Тарик. Он что-то сделал. Он проник в мою голову и увидел меня. Увидел все, и это…
Я втянула воздух, чувствуя, как сдавило грудь.
– Он рылся в твоих воспоминаниях. Не все боги на такое способны. Это жестокий способ узнать то, что нужно. Ему не обязательно было тебя кусать, но это все равно болезненно.
Никтос сжал губы и поймал мой взгляд. На этот раз он поднял другую руку и обхватил мою щеку. Его рука по-прежнему была теплой.
– Не забывай, Сера. Ты не боишься. Ты можешь испытывать страх, но никогда не боишься.
Я выдохнула и кивнула, а затем почувствовала, как моих пальцев коснулось что-то твердое. Я опустила взгляд и увидела, что Никтос вложил мне в ладонь рукоять кинжала из тенекамня. Того, что подарил мне, а потом отобрал. Мои пальцы дернулись и сомкнулись на рукоятке. Я подняла взгляд. Никтос ничего не сказал и убрал руку. Оружие придало мне спокойствия, ослабило давление в груди и прочистило мысли. Я понимала: то, что он отдал кинжал, о чем-то говорит. Не то чтобы он теперь мне доверял, но он словно знал, как мне необходимо иметь оружие. Знал, что меня это успокоит. И то, что он вернул кинжал, кое-что значило. Значило очень многое.
– Спасибо, – прошептала я, и Никтос закрыл глаза. Его черты напряглись…
– Никтос, – позвал Рейн. Его голос звучал так, словно у него полный рот гальки.
Никтос открыл глаза и оглянулся через плечо.
– Что?.. – Он осекся и медленно встал. – Нет.
Сначала я увидела Эктора. Он был бледен, глаза в звездном свете казались стеклянными. Потом я заметила Эйос. Она раскачивалась взад-вперед с мокрыми щеками. Пульсация. Я почувствовала ее. Медленно перевела взгляд на Бель. Она была так неподвижна, так бледна. У меня сжалось сердце, и я подалась вперед.
– Нет, – повторил Никтос и скованно подошел к ним.
– Кинжал оставался в ней слишком долго. Или задел сердце, пока они волокли нас, – сказала Эйос дрожащим голосом. – Она боролась. Я видела, как она боролась. Она не…
Остальные ее слова заглушило рыдание.
Никтос опустился перед Бель. Ничего не говоря, прикоснулся к ее щеке. Его грудь поднялась. Он не выдохнул и не произнес ни слова, но его черты исказились болью, жестокой и душераздирающей.
