– За мной не следили, – заявила Эзра из-за двери. – Но если буду и дальше стоять тут, разговаривая с дверью, привлеку внимание.
– Пожалуйста, впусти ее, – сказала я. – Она не пришла бы без веской причины.
– Как будто у меня есть выбор. – Сир Холланд отпер замок и открыл дверь.
Принцесса Эзмерия стояла на верху узкой лестницы. Ее светло-каштановые волосы были убраны в пучок на затылке. Хотя в башне царила духота и снаружи, скорее всего, было не лучше, Эзра надела короткий черный жилет в тонкую полоску поверх кремового платья из легкого хлопка. Казалось, жара и влажность на нее не действовали.
– Спасибо. Рада вас видеть, сир Холланд.
Она с улыбкой кивнула раздраженному рыцарю. Чертами лица она походила на Тавиуса, но в ее карих глазах горела проницательность, а в очертаниях подбородка угадывалась твердость, которой не хватало ее брату.
Сир Холланд пронзил ее бесстрастным взглядом.
– Рад вас видеть, ваша милость.
– Что тебе нужно? – спросила я, забирая у сира Холланда железный клинок и пряча в ножны.
– Многое, – ответила она. – Хотелось бы шоколадную булочку из тех, которые печет Орлано, когда он в хорошем настроении. С холодным чаем. Хорошую книгу, где не описываются какие-нибудь страдания. Почему библиотекари в Атенеуме думают, что нам всем интересны книги, которые вгоняют в депрессию? – спросила она, покачиваясь на каблуках.
Сир Холланд почесал лоб.
– Еще мне нужно, чтобы закончилась эта засуха… О, и мир между королевствами. – Эзра широко улыбнулась и бросила озорной взгляд на сира Холланда. – Но сейчас Леди Милосердия просят твоей помощи, Сера.
Сир Холланд опустил руку и хмуро посмотрел на меня.
– Что этим леди из приюта от тебя понадобилось?
– Ее умение незаметно забирать излишки еды с кухни, – спокойно ответила Эзра. – После недавнего прибавления осиротевших детей их кладовые почти опустели.
Я застыла на мгновение. На лице сира Холланда отразилось подозрение. Умение, которое упомянула Эзра, нередко приходилась очень кстати. Я частенько брала остатки еды с кухни и относила к Утесам Печали, в старую крепость, переделанную под самый большой в Карсодонии сиротский приют. Но как бы он ни был велик, он уже переполнен детьми, родители которых либо умерли, либо бросили их, не имея возможности или желания о них заботиться. Но Эзра никогда раньше не приходила ко мне с такой просьбой. Я повернулась к сиру Холланду.
– Встретимся завтра утром?
Он кивнул. Я не стала задерживаться, чтобы не дать ему времени на вопросы.
– Доброго дня, сир Холланд, – произнесла Эзра, отходя в сторону, чтобы освободить выход.
Мы спустились на третий этаж, где находилась моя спальня и ряд пустых комнат. В солнечных лучах, просачивающихся через бойницы в стенах башни, танцевали пылинки. Мы молчали, пока не вышли в узкий коридор. Эзра повернулась ко мне и заговорила, не повышая голоса, хотя тут нас вряд ли могли подслушать.
– Наверное, тебе нужно переодеться. – Она окинула взглядом мою свободную тунику. – Во что-то более… соблазнительное, для места, куда мы отправимся.
Я склонила набок голову.
– Так в чем же я должна тебе помочь?
– Ну…
Эзра опустила подбородок. Она стояла близко, но не слишком. Я сделала вид, будто не замечаю, как она старается не прикоснуться ко мне.
– Я получила письмо от леди Сандерс по поводу ребенка – девочки по имени Элли. Она только что поступила под опеку леди Сандерс благодаря одной из куртизанок «Нефрита».
Я нахмурилась.
– Что девочка делала с куртизанками?
Хозяйка «Нефрита» согласилась обсуждать со мной приемы соблазнения только потому, что считала меня гораздо старше шестнадцати лет. Но даже тогда, находясь под вуалью, скрывающей мои черты, я видела, что она полна подозрений, хотя некоторые в этом возрасте уже выходили замуж.
– Они же не…
– Нет. Одна из работающих с ними женщин нашла бедняжку на улице. У девочки был подбит глаз, тело в синяках, а еще она была истощена от голода. Элли лечится, – быстро добавила Эзра. – Леди Сандерс говорит, что ее мать умерла много лет назад, а отец потерял источник средств к существованию. Она полагает, что отец девочки когда-то работал на ферме, которую захватила Гниль.
– Мне жаль это слышать, – проговорила я.
– Отца мне не слишком жаль. Похоже, он предпочитал тратить деньги на выпивку, а не на еду, еще задолго до того, как потерял работу на ферме. – Эзра поджала губы. – У леди Сандерс сложилось впечатление, что смерть матери не была естественной, а ей способствовали тяжелые кулаки отца.
– Прелестно, – проворчала я.
– Стало еще хуже, – сказала она, хотя я не знала, как это возможно. – В какой-то момент отец занялся продажей интимных моментов…
– Секс-торговлей? – прояснила я.
– Да, можно и так сказать, когда человек с готовностью обменивает время, проведенное с интимными частями своего тела, на монеты, защиту, кров или… еще что-то. Но он из тех, кто заставляет других.
Да, она права. Стало еще хуже.
– Это еще одна причина, почему куртизанки из «Нефрита» не питали добрых чувств к этому человеку, – продолжила Эзра. – Как ты знаешь, они не в восторге, когда этим занимаются нелегально.
Нет, не в восторге, когда кого-то силой вовлекают в ремесло, которым они занимаются добровольно.
– У девочки, которую отдали леди Сандерс, есть младший брат, он по-прежнему живет с отцом. Мальчик находится в очень трудном положении. Он вынужден заниматься всеми видами воровства, чтобы стаканы отца не пустовали. Леди Сандерс опасается, как бы его не вовлекли в другие отвратительные дела в обмен на пищу и кровь – как и дочь.
Я резко вздохнула, встревожившись, но Эзра, к сожалению, не сообщила мне ничего удивительного. И я, и Эзра видели такое и раньше. Невзгоды могут пробуждать в людях, которые пытаются выжить, самое худшее, и заставляют совершать поступки, о которых прежде не помышляли. Но есть и такие, в ком всегда таилась темнота; те, кто были хищниками задолго до того, как столкнулись с превратностями судьбы.
– Леди Сандерс интересуется, не может ли моя подруга с определенными талантами… – Эзра многозначительно взглянула на мой клинок в ножнах, – …помочь вызволить ребенка.
Другими словами, с умениями, которые сир Холланд годами оттачивал для совершенно иных целей.
– А зачем мне нужно переодеться во что-то более соблазнительное?
– Для отца. Его зовут Нор. Леди Сандерс полагает, что это уменьшительное от Норберта.
– Норберт? – повторила я, моргая. – Ладно.
– Как бы там ни было, Нор ведет свои дела в Перекрестке Крофта.
Перекресток Крофта был кварталом, который река Най отделяла от Садового района.
