Я слабо выдохнула.
– Если ты собираешься уходить, то придется отпустить мои волосы.
– Правда.
Эш высвободил палец, но не позволил волосам упасть, а заправил мне за ухо с нежностью, которую я не замечала в нем раньше.
Он опустил голову и поцеловал меня в лоб – что, я была уверена, тоже не забуду. Потом он поднялся с той же грацией, с какой сражался.
Я быстро села и убедилась, что рубашка прикрывает насколько возможно все неупоминаемые места. Я бросала украдкой взгляды вниз, туда, где по-прежнему видела его возбуждение. Он молча надел рубашку. Лунный свет блеснул на серебряном обруче вокруг его бицепса. Он натянул сапоги и подобрал ножны и меч.
Эш повернулся ко мне, и его взгляд… Я чувствовала его как физическое прикосновение к моей щеке, груди и потом по всей длине ноги. За взглядом последовал жар, который, как подозревала, будет мучить меня бессонными ночами.
Он посмотрел в лес и посоветовал:
– Не задерживайся с возвращением.
Я вскинула брови, подавляя возражения, рвущиеся с языка. Был ли его приказ продиктован желанием контролировать все или же беспокойством – я не привыкла ни к тому, ни к другому. Мне редко велели что-либо делать, кроме как идти прочь, особенно в последние три года.
Он шагнул ко мне и остановился. Волосы упали ему на щеку и челюсть, коснувшись плеча.
– Я…
Казалось, он силится придумать, что сказать дальше.
– Было приятно поговорить, – произнесла я, и это было чистой правдой.
Эш молчал и стоял совершенно неподвижно. Мои щеки вспыхнули.
– Хотя ты и шпионил за мной, – быстро добавила я. – Самым неподобающим образом.
Он слабо улыбнулся. Его черты потеплели.
– С тобой тоже было приятно поговорить. Правда, – сказал он, и мое глупое сердце застучало в груди. – Будь осторожна.
– Ты тоже, – выдавила я.
Эш на мгновение задержался, прежде чем развернуться и уйти. Его шаги были едва слышны. Моя улыбка слегка угасла. Я наблюдала за ним, пока он не скрылся в густых тенях. В груди возникла странная ноющая боль. Ощущение потери, не имеющее никакого отношения к тому, к чему привели или не привели поцелуи, или даже к отсутствию контакта. Будто я встретила друга и сразу его потеряла. Вот как это ощущалось. Тем, о чем мы разговаривали, делятся только с друзьями. Что до прочего… вряд ли друзья разделяют такое.
Это была своего рода потеря, потому что вряд ли опять его увижу. Если он по-прежнему будет присматривать за мной, я об этом не узнаю, как и раньше. Может, он осознал, что это зашло слишком далеко. Он ведь так и не спросил моего имени.
Я для него все еще незнакомка.
Качая головой, встала и отыскала при свете луны платье. Надевая его, услышала звук, которого прежде в лесу не хватало.
Пение птиц.
Они устроили перекличку и щебетали, а лес снова ожил.
Глава 14
– Прошлой ночью в Перекрестке Крофта случился бунт. Началось с протестов против короны, которая ничего не делает, чтобы остановить Гниль. Но из-за реакции гвардейцев возник бунт.
Сидящая на моей кровати Эзра провела рукой по лицу. После завтрака она немного пришла в себя, но выглядела так, будто спала еще меньше, чем я. Под глазами у нее залегли темные круги.
– Шесть человек убиты. Гораздо меньше, чем предполагалось, как ни ужасно это звучит. Но много раненых. Пожары уничтожили несколько жилых домов и лавок. Некоторые утверждают, что поджоги – дело рук гвардейцев.
– Я ничего не слышала.
Рассеянно закручивая волосы в подобие толстой веревки, я глубже опустилась в изумрудные подушки кресла, стоящего у окна. Окно выходило на Темные Вязы – место, которое теперь казалось иным миром.
– Позволь предположить. Гвардейцы действовали по приказу короны?
– Да, – сказала Эзра и замолчала, оглядывая мою спальню.
Ее взгляд скользнул по узкому платяному шкафу – единственному предмету мебели, не считая кресла, в котором я сидела, кровати и сундука в изножье. Книги высились наклонными башнями у стены, поскольку книжных полок у меня не было. Не было безделушек и столовых этажерок, картин Майи – Первозданной Любви, Красоты и Плодородия. Или Киллы. Не было роскошных диванчиков. Моя комната ничуть не походила на покои Эзры и Тавиуса. Раньше это меня задевало – даже когда я была Девой. Теперь я привыкла.
– Но это не значит, что у них нет свободы воли или способности управлять своими действиями, – продолжала Эзра. – Они могли решить проблему другими способами.
Это не первый протест, переросший в насилие. Чаще всего ситуацию обостряла реакция на протесты. Иногда бунт поднимали люди, но я не могла их винить. Ясно, каково им, когда мирные демонстрации не привлекали внимания короны, а многие их родственники и друзья стали безработными и голодали.
– Гвардейцы могли действовать иначе. – Я смотрела, как качаются верхушки вязов. Где-то за этими деревьями пряталось озеро. У меня внутри все сжалось. Даже думалось об озере теперь по-другому, и я не знала, хорошо это, плохо или вообще не имеет смысла. – Но вряд ли они старались смягчить ситуацию и, возможно, сами устроили пожары в наказание или чтобы казалось, будто виноваты протестующие.
– К сожалению, не могу не согласиться. – Эзра помолчала. – Удивлена, что ты не знаешь о случившемся и не была в самой гуще событий.
У меня перехватило дыхание при следующем вдохе, и я крепче скрутила волосы. В памяти возникли сияющие серебристые глаза. Внутри сжалось, на этот раз ниже. Как я могла объяснить, что делала прошлой ночью? Даже заговорить об этом, когда немедленно вспоминалось, как ощущалась кожа Эша. Какими были его губы, пальцы…
«Покажи».
Я прочистила горло и выдала неуклюжую полуложь:
– Я была на озере и потеряла счет времени.
Если расскажу Эзре о прошлой ночи, даже без интимных подробностей, у нее, понятное дело, возникнут вопросы. Я бы рассказала, но… просто не хотела говорить об Эше и о том, чем он со мной поделился. Все казалось слишком нереальным. Я опасалась, что, если начну описывать это, возникнут крошечные дыры, которые разрушат воспоминания.
Я оставила волосы в покое.
– Выходили ли к людям прошлой ночью король с королевой или наследник? Пытались их успокоить? Выслушали их просьбы?
Эзра издала сухой смешок.
– Ты серьезно спрашиваешь? – Она покачала головой, теребя кружева на воротнике бледно-голубого платья. – Тавиус закрылся в своей комнате. И все еще не выходил, там и завтракал. Король обратился к людям с уверениями, что делается все возможное.
– Очень своевременно.
Эзра фыркнула.
Я прижалась щекой к спинке кресла и принялась рассматривать сводную сестру, обратив особое внимание на темные круги у нее под глазами. Хотя она не сказала, я знала, что ночью она выходила к людям, помогала как могла. Как делала день за днем.
