– Наследницей должна стать ты, – заявила я. – Из тебя выйдет лучшая правительница, чем из Тавиуса.
Она подняла брови.
– Кто угодно будет лучшим правителем, чем Тавиус.
– Правда, – тихо согласилась я. – Но ты была бы лучшим правителем, потому что на самом деле заботишься о людях.
Эзра слегка улыбнулась.
– Это ты заботишься.
А как я могла этого не делать, если мне было предназначено положить конец людским бедам? Я подавила вздох.
– Ты знаешь, что произойдет, если Гниль продолжит распространяться. Как ты думаешь, Тавиус с этим справится?
Ее улыбка померкла.
– Мы можем только надеяться, что этот день наступит не скоро, или Тавиус женится на ком-то более…
Она нахмурилась, подыскивая нужное слово.
Более мягкое, чем те, что вырвались у меня.
– На более умной? Отзывчивой? Сострадательной? Смелой? Заботливой?..
– Да, со всеми этими качествами, – рассмеялась Эзра и посмотрела на меня. – С тобой все хорошо?
– Да. – Я нахмурилась. – Почему ты спрашиваешь?
– Не знаю. – Она продолжала разглядывать меня. – Просто ты… какая-то не такая. Я чувствую. Назови это семейной интуицией.
Семейной? Порой я забывала, что мы родня. Я подавила желание вжаться в кресло.
– Наверное, твоя интуиция немного тебя подводит.
– Возможно. – Она откинулась назад, легкая улыбка вернулась на ее губы, но не коснулась глаз. – Я собираюсь в Перекресток Крофта посмотреть, как ремонтируют поврежденные здания, а потом навестить целителей – узнать, не нужна ли им помощь с ранеными. Пойдешь со мной?
От ее вопроса у меня потеплело на душе.
– Спасибо. – Я опустила ноги с кресла. – Но я хотела посмотреть, нет ли на кухне остатков еды, и сходить к Куперам. Пенн и Амарис оба ищут работу, поскольку теперь все их земли потеряны.
Эзра медленно кивнула и сказала:
– Знаешь, что я думаю? Ты – та королева, которая нужна народу Ласании.
Я громко расхохоталась, хотя она говорила, как всегда, серьезно. Этого не может быть и никогда не будет. Я все еще смеялась, когда Эзра ушла, а я надевала простую коричневую юбку и белую блузку из тонкой хлопковой ткани. Я предполагала, что жара сегодня будет особенно жестокой, и даже мне не хотелось носить штаны. Быстро заплела волосы, сунула в сапог маленький нож с зазубренным лезвием, а стальной кинжал – в ножны на бедре, и пошла к западной башне. Утреннее солнце пыталось рассеять сумрак внутри. Я спустилась по скользким ступенькам и вступила в коридор, которым почти не пользовались. У меня вошло в привычку передвигаться по пустым коридорам. Так больше шансов не попасть на глаза новым слугам, которые еще не знали обо мне, и избегать старых, которые ведут себя как их учили – словно вообще меня не видят. Будто я всего лишь неприкаянный дух.
Я вошла в кухню. Пахло жареным мясом, между столами сновали слуги – прибирали или готовили. Я свернула направо, направляясь к огромному мужчине, который рубил кусок говядины с таким остервенением, словно тот нанес жестокое оскорбление ему и всему его роду.
Меня он едва терпел.
– У тебя есть что-нибудь для меня? – поинтересовалась я.
– Ничего, что сгодилось бы даже для самых голодных ртов, – проворчал Орлано, не переставая рубить.
Я огляделась и обнаружила ведра с картофелем и овощи, сложенные рядом с корзинами яблок.
– Ты уверен?
– Все, на что ты смотришь, – это на вечер. Ожидают каких-то дорогих гостей. – Мясницкий нож опустился с влажным чавканьем. – Так что не вздумай ничего стащить. Тем голодным ртам придется добывать пропитание самим.
– Они и так добывают себе пропитание, – проворчала я, гадая, что это за гости. Не сразу вспомнила, что приближается Ритуал. – И все равно нуждаются.
– Это не мои проблемы. – Он вытер руку о фартук. – И не твои тоже.
– Ты уверен? – Я поморщилась, когда он бросил в миску куски говядины и они упали с чавканьем. – Может, это проблемы короля с королевой.
Мясницкий нож застыл в воздухе. Орлано повернул голову ко мне и прищурил темные глаза под седыми бровями.
– Не смей при мне такое говорить. Даже у этих проклятых кастрюль и сковородок есть глаза и уши. Не такой уж я незаменимый.
Я не могла понять, подозревает ли Орлано, кто я, но иногда, как сейчас, казалось, он знает, что я провалившаяся Избранная и принцесса.
– Король Эрнальд любит твою выпечку и жаркое, – сказала я. – Наверное, ты самый незаменимый во всем замке, включая королеву.
Он отмахнулся, но его глаза наполнились гордостью.
– Убирайся отсюда. Эти девки должны чистить яблоки, а не пялиться на тебя и молиться.
Уголки моих губ опустились. Я посмотрела на яблоки. Две молоденькие служанки в белых блузках, так сильно накрахмаленных, что они хрустели, взволнованно наблюдали за мной и поваром. Овощечистки в их руках замерли, чего нельзя сказать о губах. Ха. У них и правда был такой вид, будто они молятся. Только боги знали, какие слухи до них доходили.
– Ладно. – Я оттолкнулась от кухонного стола.
– Есть немного помятых яблок и картошки, которые испортятся к тому времени, как отправлять их в духовку. – Орлано вернулся к мясу. – Можешь их забрать.
– Ты самый лучший, знаешь это? – воскликнула я. – Спасибо.
Он покраснел.
– Убирайся отсюда.
Посмеиваясь себе под нос, я обежала вокруг стола, быстро сложила еду в грубый мешок и направилась к большой арке, ведущей во двор. При этом постаралась пройти мимо яблок и двух служанок.
Замедлив шаги, посмотрела на них.
– Будьте осторожны с молитвами. Какой-нибудь бог или Первозданный запросто может ответить.
Одна из них уронила овощечистку.
– Девчонка! – крикнул Орлано.
Подмигнув им, я поспешила убраться с кухни, пока Орлано меня не вышвырнул. Мое хорошее настроение сохранялось до тех пор, пока я не вышла на раннее утреннее солнце и не заметила суету у конюшен.
Проклятье.
Знать, живущая за пределами Карсодонии, уже начала прибывать на Ритуал, двор заполнили экипажи с родовыми гербами. Последнее, что нужно короне, – так это кормить знатные семьи, у которых нет проблем с тем, чтобы обеспечить себя самим.
Народу это не понравится.
Вся еда, которая будет приготовлена в следующие несколько дней, могла пойти тем, кто в ней нуждается. Но в таком случае корона не смогла бы поддержать видимость стабильности – королевство трещало по швам и разрушалось. И никакие модные платья или изысканные пиры не могли это скрыть.
* * *
