Тонкий свист разрезал воздух, и я заледенела. Нет. Нет, он не будет. Сердце бешено заколотилось, желудок сжался, и я натянула путы. Я узнала этот звук. Слышала его, когда вошла тем вечером в сарай, где Тавиус хлестал лошадь за то, что сбросила его. Не может…
– Ты всегда напоминала мне дикую лошадь. Чересчур упрямая. Норовистая. Гордая, несмотря на все свои неудачи, – протянул Тавиус, подходя ближе. Я услышала, как он провел кожаный кнут между пальцами. – Есть только один способ заставить лошадь уважать хозяина. Нужно ее сломать.
Тавиус опустился на колени рядом со мной. В его глазах не было ничего теплого. Ничего человеческого.
– Тебя следовало сломать еще в ту ночь, когда ты подвела все королевство. Но сегодня ты усвоишь урок.
Я смотрела на него, и мое сердце билось тише. Меня здесь не было. Я не чувствовала под коленями холодные плитки и тугие грубые веревки на запястьях. Я надела вуаль. Я ушла в себя, но не угасла совсем. Я не пустой сосуд. Не чистое полотно. Внутри меня вспыхнуло что-то темное и страшное, словно от сильного удара по кремню. В центре груди зарождался ледяной огонь. Он хлынул по всему телу, заполняя пустоту. Кровь загудела, в центре груди возникла пульсация. Я ощущала в горле вкус темноты и смерти, горя ледяным огнем. Подняла глаза на Тавиуса, и уголки моих губ приподнялись.
Тогда я услышала слова, которые сорвались с моих губ, – пропитанный дымом приговор.
– Я тебя убью. – Я едва узнавала свой голос. – Отсеку твои руки, вырежу сердце из груди и швырну в огонь. Буду смотреть, как ты горишь.
У Тавиуса расширились зрачки.
– Ты… глупая сука.
Я рассмеялась, не зная, откуда исходит этот смех, но чувствуя, что он древний и бесконечный. И это не мой смех. Наверное, Тавиус это тоже услышал. На секунду я увидела в его глазах страх. Сомнение. Только на секунду, а потом его губы изогнулись в презрительной усмешке.
– Ты ничего не сделаешь, сестра. Вряд ли ты сможешь даже произнести свое имя к тому времени, как я закончу с тобой. Я сломаю тебя, – поклялся он. – Ты будешь меня уважать.
– Никогда, – прошептала я и отвернулась, сосредоточившись на каменной руке, держащей копье.
Текли секунды. Тавиус стоял на коленях рядом со мной, его грудь быстро поднималась и опадала. Я оставалась в том далеком месте, где не было ничего, кроме ледяного огня, не оставляющего возможности для страха или еще чего-то. Потом Тавиус встал. Я не чувствовала ничего, кроме поцелуя обещанного возмездия. Когда он зашел мне за спину, я высоко вскинула подбородок. Не шевельнулась, когда он грубо перекинул мою косу через плечо, открывая спину. Когда в воздухе засвистело, я не вздрогнула.
По спине растеклась резкая боль, от плеч до талии, внезапная и сильная. Из меня вырвалось хриплое дыхание. Это был единственный звук, раздавшийся в Большом Чертоге. Королевские гвардейцы хранили молчание. Тавиус ничего не говорил. Я заставила себя дышать сквозь боль.
Свист кнута стал единственным предупреждением. Я напряглась, но к такому не подготовиться. Никакие дыхательные упражнения не сгладили бы того, что приближалось. Взорвалась жестокая боль, и мое тело дернулось вперед, а потом упало назад, насколько позволили веревки. Я содрогнулась, твердя себе, что могу это выдержать. Тавиус недостаточно силен.
Он слабый.
Я медленно выпрямилась, и ночная рубашка соскользнула по моим рукам, разорванная сзади. Я сдержу обещание, как только смогу. Отсеку ему руки и скормлю этот кнут, пока он не подавится. Вырежу его сердце и потом буду смотреть, как он горит.
– Посмотри на себя. – Голос Тавиуса прозвучал невнятно. Он хлестнул кнутом плитки пола, и мое тело дернулось. Он рассмеялся. – По-прежнему такая же непокорная, но это притворство. Ты напугана. Ты слаба. Хочешь, чтобы я остановился? Ты знаешь, что надо сказать.
Я повернула голову в сторону и увидела его сквозь пряди выбившихся волос. Он стоял позади меня.
– Тавиус, – произнесла я сквозь зубы, – пожалуйста, пошел в жопу.
Кто-то ахнул – один из королевских гвардейцев. Я услышала, как переступили сапоги, но Тавиус засмеялся, проклиная меня. Я увидела, как он поднимает кнут, и закрыла глаза.
– Во имя богов, Тавиус, что ты делаешь? – прозвенел по Большому Чертогу голос моей матери. Я открыла глаза. На обеих фигурах были белые траурные одеяния. Мама ахнула. – Боги милостивые…
– Ты совсем спятил? – послышался голос Эзры. Это была она. Обжигающая боль в спине стихла, и я увидела, что она стоит рядом с мамой. – Боги, что с тобой не так?
– Во-первых, вы обе не обратились ко мне как следует. Но учитывая потрясение последних нескольких часов, я закрою на это глаза, – спокойно заявил Тавиус, не обращая внимания на их реакцию. – Что до того, чем сейчас занят, я делаю то, что надо…
Он отшатнулся в сторону, вытаращив глаза и уставившись в пол.
– Что это?..
Эзра остановилась на ступенях. В открытые двери Большого Чертога ворвался сливовый с золотом ураган – королевские гвардейцы. Пол подо мной завибрировал, лепестки задрожали. В плитках возникли тонкие трещины и побежали по резным калигам на ступнях Колиса. Трещинки поползли вверх по каменным ногам. Я удивленно подняла голову. Что происходит?..
Большой Чертог сотряс удар грома. Кто-то закричал. Изящные бокалы на подносах и столах взорвались. Стулья опрокинулись. Столы раскололись. С колонн и стен посыпалась штукатурка, трещины побежали по колоннам и стеклянному куполу.
По Большому Чертогу пронесся порыв ледяного ветра, и воздух затрещал энергией. Все волоски на моем теле поднялись. Из трещин в полу начал сочиться слабый туман.
Итер.
Тавиус шагнул назад, а пространство между нами начало вибрировать. Воздух затрещал, испуская серебристо-белые искры, которые кружились и взметались. А потом само пространство разорвалось.
Из излома хлынул мрак, прошитый нитями серебра. Выплеснулся на пол и поднялся густым, вихрящимся туманом. В пульсирующей массе проступила высокая фигура, а толстые щупальца поползли по воздуху и полу, формируя колонну цвета ночи, а потом еще одну, полностью закрывшие все другие в зале. В каждой колонне из бурлящих теней начали возникать очертания, а тени – все тени в зале – отступили, словно возвращаясь назад к нему.
Я поняла, кто стоит в центре, даже не видя его лица внутри пульсирующей полночной тьмы, которая протянулась вверх и вперед в виде огромных крыльев, заслонивших солнечный свет.
Смерть наконец вернулась.
Глава 20
В обоих мирах было всего десять существ, достаточно могущественных, чтобы разрывать пространство.
Первозданные.
Но когда тени прекратили бешеное вращение, а крылья превратились в смутные очертания, я увидела, кто стоит в центре, и испытала шок.
Это был он. Бог из Страны теней.
