Воздух застрял у меня в горле, когда с пола поднялся белый туман, достаточно густой, чтобы скрыть трещины в плитках. Туман заклубился по подолу моей ночной рубашки. Он стал гуще, когда Эш шагнул ко мне. Его бедра коснулись моих, и я ощутила аромат цитруса.
Он поймал и удержал мой взгляд, дотронувшись кончиками пальцев до моей щеки. Туман поднимался, скользя по моим ногам, по бедрам. Когда он обвил наши руки, холодный и шелковистый, меня охватила паника, как бы я ни боролась с ней.
– Может немного жечь, – сказал Эш, и серебро в его глазах завихрилось, смешиваясь с туманом, с мощными силами. – За это я тоже прошу прощения.
У меня не было возможности спросить, что он имеет в виду, или сопротивляться. Туман поглотил нас. Резкий ожог прошел от пальцев моих ног до выбившихся из косы кудрей. Перед глазами вспыхнул серебристо-белый свет, а потом я провалилась.
* * *
Я пришла в себя, и меня сразу охватили ощущения. Я ехала верхом, сидя в седле боком и прижимаясь к холодному телу Эша. Моя щека была прижата к его плечу, и с каждым вдохом я чувствовала аромат цитруса и свежего горного воздуха. На миг я почти смогла притвориться, что это обычное объятие. Что его сильная рука на моей талии держит меня так осторожно и крепко, потому что я желанна. Любима.
Но притворяться у меня никогда не получалось.
Я выпрямилась.
– Осторожно. – Голос Эша проник в мои уши словно дым, а его рука крепче сжала мою талию. – С Одина высоко падать.
Я опустила взгляд, и мне стало нехорошо. Вороной конь оказался на несколько футов выше всех лошадей, которых я видела в жизни. Если упаду, то наверняка переломаю кости, а то и похуже. Я поерзала и нахмурилась, когда по моим рукам скользнуло что-то мягкое. Я была закутана в черный плащ.
– Плащ нашел Сэйон, – ответил Эш на мой невысказанный вопрос. – Не знаю, где он его достал, и, наверное, никто из нас не захочет знать. Но он решил, что тебе в нем будет удобнее.
Вцепившись онемевшими пальцами в края мягкого плаща, я подняла взгляд на густой полог ветвей, которые узна́ю где угодно.
– Мы в Темных Вязах, – сказала я.
Казалось, мой рот и горло были набиты шерстью.
– Да. – Его дыхание потревожило волосы у меня на макушке. – Я думал, ты проспишь дольше. Ты не должна была проснуться, пока мы не прибудем в Страну теней.
Я посмотрела на него. Мы ехали среди густого леса, и черты Эша оставались в тени.
– Что ты сделал?
– Ты о тумане? Это итер. По сути, продолжение нашего существа и воли. Если мы позволяем, он определенным образом воздействует на смертных. В твоем случае он усыпил. Я не хотел привлекать лишнего внимания.
– А как туман воздействует на других?
– Может убить за считаные секунды, если на то будет наша воля.
Я тяжело сглотнула и поймала себя на том, что держусь напряженно и прямо, как доска. Я подумала об Эзре, Марисоль и сире Холланде – где бы он ни находился.
– Ты сказал, другие боги могли узнать, что ты приходил за мной. С моей семьей все будет хорошо?
– Должно быть, – ответил он. – Как только ты будешь представлена как моя супруга, только самые глупые боги посмеют преследовать твою семью, поскольку твои родные станут моими родными.
Не очень-то обнадеживало. «Вдохни». Эзра умна. И мама тоже.
– Но Сэйон или Эктор предупредят их, если уже не предупредили, – добавил он. – И нужно будет предпринять… определенные шаги, на всякий случай. Они оставят охранные заклятия.
– Охранные заклятия?
– Чары, порожденные первозданной магией, которые помешают богам войти в их дома. – Он слегка переместился. Минуло мгновение. – Я позабочусь, чтобы они были в безопасности, даже если мне кажется, что они этого не заслуживают.
Я бросила на него взгляд, ощутив прилив благодарности. Хотя не хотела ее чувствовать.
– Эзра – моя сводная сестра. Она хорошая. Она заслуживает.
– Придется поверить тебе на слово.
Между нами повисло молчание. Я смотрела на Темные Вязы, и у меня возникало множество вопросов.
– Как ты узнал о том, что происходит? – спросила я, чувствуя, как потеплели щеки. – Как узнал, что нужно прийти?
«Почему ты наконец пришел?» Этого я не спросила – мне ни к чему это знать.
Он долго не отвечал.
– Я знал, что тебе больно.
Я сдвинула брови и оглянулась на него.
– Как? – Потом поняла. – Сделка?
– Отчасти.
Он не стал пояснять, и я ощутила волну покалывания.
– Отчасти?
– Сделка связывает нас на базовом уровне. Я знал, когда ты родилась. Если ты будешь серьезно ранена или близка к смерти, я тоже узнаю.
– Это… жутковато.
– Уверен, что от следующего открытия тебе станет еще страшнее.
– Не терпится услышать, – пробормотала я.
Он слегка улыбнулся, глядя на меня.
– Твоя кровь.
– Моя кровь?
Он кивнул.
– Я попробовал твою кровь на вкус, льесса. Не намеренно, но это пригодилось.
Я не сразу вспомнила ночь в туннеле из лоз, когда он куснул мою губу.
– Моя кровь позволяет чувствовать мои эмоции, когда меня рядом нет?
Его лицо напряглось.
– Только сильные эмоции. А то, что ты чувствовала, было сильно.
Я встревоженно развернулась. Это была боль? Или паника, когда меня держали? Или то древнее, обжигающе-ледяное существо во мне? Мне не понравилось, что он может чувствовать что-то из этого. А еще не нравилась моя дурацкая поза боком в седле. Откинувшись назад, я подняла правую ногу и перекинула ее на другую сторону. От этого заболели плечи и верхняя часть спины, напоминая, что кожа там очень чувствительная. Эш держал меня крепче, пока я устраивалась, чтобы ехать лицом вперед.
– Удобно? – спросил он. Это единственное слово прозвучало тяжело и громко.
– Да, – бросила я.
Он усмехнулся.
Я вцепилась в луку седла, чтобы не развернуться и не совершить какую-нибудь глупость. Например, врезать Первозданному, который одним взглядом обращает смертных в прах.
– Что мы делаем в этом лесу?
– Ты не можешь попасть туда, куда мы направляемся, через разрыв в мирах, – ответил он.
Я сосредоточилась на его руке, которая теперь лежала на моем боку. Его большой палец… лениво чертил круги, как и тогда у озера.
– Такое путешествие разорвет смертного на части, – продолжал он, и это отвлекло меня. – Нам придется пойти другим путем.
Первозданный замолчал, и единственным звуком оставался топот копыт Одина. Птицы не пели. Как и в ту ночь у озера, когда не было слышно никаких признаков жизни. Словно животные чуяли то, чего я не сознавала. Что среди них бродит смерть.
