Еще я видела мельком юного дракена по имени Ривер. Время от времени он появлялся во дворе, обычно с Эйос или незнакомым гвардейцем. Дракен подпрыгивал и пытался взлететь на тонких крылышках. Я увлеченно наблюдала за ним из тени балкона.
Стук в дверь заставил меня развернуться. Я бросилась к ней, открыла и резко остановилась. На пороге стоял бог, но не Эш и не Эктор.
– Привет! – Он низко поклонился. – Не знаю, помнишь ли ты меня…
– Сэйон, – сказала я. – Ты был там, в Большом Чертоге.
– Да. Как ты себя чувствуешь? – довольно вежливо поинтересовался он. – Надеюсь, лучше, чем в нашу прошлую встречу.
Когда он видел меня в прошлый раз, я засовывала кнут в глотку сводного брата.
– Намного лучше, – честно ответила я.
Отметины, оставленные кнутом, превратились из воспаленных рубцов в бледно-красные полосы и больше не болели.
– Рад слышать. – Гладкая коричневая кожа его головы блестела в свете коридорных ламп. – Хочешь позавтракать?
– Мне бы хотелось выйти из этой комнаты.
– Если примешь предложение позавтракать, тебе придется из нее выйти. – Он отступил назад. – Так да или нет?
Мгновение я колебалась. Я не знала Сэйона, зато знала, что мне нужно выбраться из этой комнаты прежде, чем я свяжу простыни и попробую спуститься с балкона.
– Да.
– Прекрасно. – Сэйон подождал, пока я выйду в коридор, и закрыл дверь. – Пожалуйста, следуй за мной.
Я с опаской подчинилась и пошла за ним, не переставая оглядываться по сторонам. Жаль, что у меня не было никакого оружия. Мы прошли по широкому коридору к лестнице. Сэйон ничего не говорил, а поскольку светская болтовня никогда не была моей сильной стороной, молчание меня вполне устраивало.
Когда мы спустились на первый этаж, меня переполняла нервная энергия. Ярко освещенный холл пустовал. Я посмотрела на деревянные двойные двери, выкрашенные черной краской.
– Надеюсь, ты не собираешься сбежать, – заметил Сэйон.
Я резко повернула к нему голову.
– Нет.
– Хорошо. А то я слишком ленив, чтобы гоняться за тобой.
Уголки его губ поднялись. У него была очаровательная улыбка, такая же совершенная, как и остальные черты, но его острый взгляд заставил меня усомниться в искренности этой улыбки. Он жестом велел следовать за ним под арку.
– Никтос будет недоволен, если узнает, что тебе удалось сбежать от меня.
С чего он решил, что я собираюсь сбежать?
– Если он так беспокоится, как бы я не сбежала, ему следовало самому присматривать за мной.
– Что самое интересное, я ему так и сказал.
– Правда? – усомнилась я.
Я прошла в зал за остроугольной аркой. Здесь с обеих сторон располагались двери, но стены были черные и голые. В центре находился пустой белый пьедестал.
– Правда.
Я посмотрела на Сэйона.
– И как он это воспринял?
Его улыбка стала шире, но не потеряла очарования. Мы вошли в следующий коридор.
– Он проворчал что-то о том, что скормит меня Нектасу.
Я вытаращила глаза, надеясь, что это шутка.
– А что… чем питаются дракены?
– Уж точно не мной, – ответил он. – Это было сказано при Нектасе, который, хвала богам, не выразил ни малейшего намерения меня съесть.
Коридор разделился на два, ведущие в противоположные стороны. Впереди располагались две двери на таком расстоянии друг от друга, что комнаты за ними могли находиться в разных домах. Но мое внимание привлекло то, что стояло в центре, между дверями. Я замедлила шаги. Две толстые черные колонны обрамляли короткий коридор, выходящий в круглый зал, освещенный сотнями свечей. Он напомнил Теневой храм, и у меня по спине пробежал холодок. Мы подошли ближе. Золотистый огонь свечей разгонял тени и бросал отсветы на массивные блоки тенекамня, установленные на возвышении. Это же трон. Точнее, троны. Два трона, их спинки вырезаны в виде огромных широко раскинутых крыльев, соприкасающихся кончиками.
Троны Первозданного и супруги.
Они были незабываемо прекрасны.
Я посмотрела вверх: вместо потолка – открытое небо. Никакого стекла. Ничего. Тут никогда не бывает дождей?
Сэйон направился к комнате слева от тронного зала, а мне пришлось приложить усилие, чтобы оторвать взгляд от тронов. Бог открыл дверь.
– Только после тебя.
Я вошла в круглую комнату, наполненную ароматами специй и запахами еды, и окинула все взглядом. Голые стены, если не считать светильников со свечами. Никакой первозданной магии, мягкий свет на гладкие черные стены бросало пламя свечей. В центре стоял стол, такой же большой, как и в пиршественном зале Вэйфейр. На нем горели с десяток свечей разной высоты, но на бокалы и накрытые блюда падало серебристое сияние.
Я посмотрела вверх, и у меня захватило дух. Купол был стеклянным, и над столом светили звезды. Я приоткрыла рот.
– Прекрасна.
Я ахнула и развернулась. Всего в нескольких футах от меня стоял Эш. Он был во всем черном, на тунике никаких украшений. Распущенные волосы смягчали резкие линии скул и твердой челюсти.
Ошеломленная его внезапным появлением, я налетела на кресло с подголовником.
– Да, – прошептала я. Невозможно было отрицать жуткую красоту этого места. – Комната прекрасна.
На его сомкнутых губах заиграла улыбка, а взгляд, будто наполненный звездным светом, скользнул по мне.
– Комнату я даже не заметил.
Я не сразу поняла, что он имел в виду. Удивленно оглядела себя. Я надела не платье, а блузу с длинными рукавами и жилетку – примерно так была одета Дав. Я посмотрела на Эша, и меня окатило волной противоречивых чувств, когда его взгляд задержался на шнурках жилетки, на вырезе блузы, а потом на облегающих бриджах. Я злилась по множеству причин – начиная с того, что сидела взаперти, и кончая его беззастенчивым разглядыванием. Но было еще одно чувство – дымное и теплое. Мы молча стояли и словно впитывали друг друга. Эш подошел ближе; от пылкой пристальности его взгляда по мне пробежал трепет предвкушения…
Я подскочила от щелчка закрывшейся двери. Только теперь поняла, что Сэйон оставил нас одних. Я стряхнула опутавшие меня чары.
– Ты приказал своему лакею запереть дверь, или в этом нет необходимости, раз уж ты сам здесь?
– Надеюсь, ты не станешь называть так Сэйона в лицо, – ровным тоном ответил Эш. – Иначе мне не будет покоя.
– Разве я как-то дала понять, что меня волнует твой покой? – огрызнулась я.
И отругала себя в тот же момент, как эти слова сорвались с моих губ. Не следовало показывать свое раздражение. Надо было смолчать. Быть покладистой. Понимающей. Какой угодно. Любое из этих качеств могло мне помочь.
