– Ты на меня сердишься.
– А ты удивлен? Ты держал меня в комнате как заключенную.
– Держать тебя в комнате было необходимым злом.
Я набрала побольше воздуха в легкие. Не помогло.
– Нет необходимости делать меня пленницей.
Его глаза стали как сталь.
– Ты не пленница.
– Мне так не кажется.
– Если тебя держали взаперти день или два, это не равнозначно плену. Ты понятия не имеешь, каково это, когда тебя удерживают против твоей воли, – холодно ответил он.
– А ты знаешь?
Его кожа истончилась, черты обострились.
– Я очень хорошо знаю, каково это.
Я замолчала. Не ожидала такого.
Выражение лица Эша смягчилось, и он оторвал от меня взгляд.
– Еда остывает. – Он подошел к столу и отодвинул кресло справа. – Садись. Пожалуйста.
Я заняла предложенное место, снова и снова прокручивая в голове его слова. Его держали в плену? Хотя он был молод в сравнении с остальными, он все равно могуществен. Кто мог такое сделать?
Эш подошел ко мне сбоку и начал открывать крышки, пока я отказывалась признавать, как приятно он пахнет. Под каждой крышкой оказывались горы еды. Бекон. Сосиски. Яйца. Хлеб. Фрукты.
– Воды? Чаю? Лимонада? – предложил он, протягивая руку к графинам. – Виски?
– Лимонада, – рассеянно ответила я.
Он налил лимонад в стакан и положил на тарелку всего понемногу – бекон, сосиску, яиц, фруктов и две булочки. Потом поставил тарелку передо мной.
Мне прислуживал Первозданный Смерти. Видимо, он считал, что мне нужно есть за пятерых. В горле поднимался почти истерический смех, но я подавила его. Эш налил себе виски и сел во главе стола слева от меня. Такое расположение удивило меня. Мама и отчим садились на противоположных концах стола. Место справа от короля или, в некоторых случаях, – от королевы обычно предназначалось для советника или другого облеченного властью лица.
Эш протянул руку и взял что-то завернутое в ткань. У меня перехватило дыхание, когда он развернул сверток и в нем оказались ножны с кинжалом из тенекамня – тем самым, что он мне подарил.
– Забыл отдать, когда мы виделись в прошлый раз. – Он протянул мне кинжал. – Ножны и лямки можно регулировать. Должны подойти.
Я уставилась на кинжал с колотящимся сердцем. Он вручал мне оружие, которым я могу покончить с ним.
Стараясь игнорировать тяжесть в груди, я взяла кинжал. От соприкосновения наших пальцев по мне пробежала слабая волна энергии. Я приподняла правую ногу и слегка дрожащими руками закрепила ремни с ножнами вокруг бедра.
– Спасибо, – прошептала я. Слова были на вкус как сажа.
Несколько долгих мгновений Эш молчал, затем ответил:
– Я не собирался оставлять тебя одну так надолго. Это было не намеренно.
Я метнула на него взгляд.
– Каковы же были твои намерения?
– Не заставлять тебя чувствовать себя заключенной. Ты не пленница. И никогда не будешь моей пленницей. – Он посмотрел на свой стакан. – Кое-что случилось.
Он казался искренним.
– И ты не доверяешь мне, чтобы позволить свободно ходить по замку?
Эш выгнул бровь.
– Ты серьезно?
Я сжала губы и решила, что он улыбнется, но он сказал:
– В тот момент это было все, что я мог придумать: позаботиться, чтобы ты находилась в безопасности, пока я занят. В любом случае я хотел… – Он прочистил горло. – Хотел извиниться, что огорчил тебя.
Я подняла брови.
– Извинение звучит так, словно это причиняет тебе боль.
– Так и есть.
Я прищурилась.
Он заглянул мне в глаза.
– Я прошу прощения, Серафена.
То, как он произнес мое имя, мое полное имя… Оно прозвучало как грех. Я отвела взгляд так быстро, что несколько локонов скользнули на плечи и упали мне на лицо. Я оставила волосы распущенными, решив, что это может помочь, раз уж они ему так нравятся.
– Я не люблю сидеть взаперти. Когда меня держат где-то, прячут и… – Забывают. Прячут и забывают. – Мне это не нравится.
– Я слышал, – наконец сказал он, и я слегка выдохнула. – По словам Эктора, ты довольно громко выражала свое недовольство.
– Не делай так больше. – Слово «пожалуйста» осталось непроизнесенным, но я чувствовала его всем своим существом. Погодите… – Ты можешь читать мои эмоции. А мысли?
Он поднял брови.
– Хвала Судьбам, твои мысли я читать не могу.
Меня охватило облегчение… «Хвала Судьбам»? Я вперила в него взгляд, но придержала замечание.
– Ты говорил, что твоя способность читать эмоции перешла к тебе от матери?
– Да. – Он поднял стакан. – Ее семья ведет происхождение из двора Лото – двора Первозданного Эмбриса.
Во мне вспыхнул интерес.
– Как звали твою мать?
– Миселла.
– Красивое имя.
– Да.
Я опустила взгляд на тарелку.
– Должно быть, тяжело не знать матери. Я не знала отца, так что… – Я сжала губы. – Ты ее навещаешь?
Я предположила, что она ушла в Долину.
– Нет.
Я взглянула на него, думая о своем отце.
– Есть какие-то правила? Против того, чтобы навещать ушедших близких?
– Как Первозданный Смерти я рискую уничтожить души смертных, если они находятся в моем присутствии какое-то время, по крайней мере тех, кто прошел суд. Так заведено, чтобы помешать Первозданному Смерти создавать свою версию жизни. Для богов и смертных нет особых правил, но это было бы неразумно. Визиты к умершим любимым могут привести к тому, что и живые, и ушедшие захотят невозможного, будь то продолжать видеться с любимыми или вернуться к живым. Умершие начнут покидать Долину, и это ничем хорошим не кончится.
Я подумала о духах в Темных Вязах. Тех, кто отказался идти в Страну теней. Их голоса никогда не звучали радостно. Только печально и потерянно. Становятся ли покинувшие Долину Тенями, о которых говорила Дав? В любом случае я не желала такой участи отцу, которого никогда не знала. И никому бы не пожелала.
Разве что Тавиусу.
Было бы хорошо, если он обрел такую судьбу.
Эш наклонился вперед. Я не слышала и не видела, как он двигался. Но почувствовала, что он стал ближе, и это не имело смысла. Но когда подняла голову, оказалось, что я права. Он взял упавшую мне на лицо прядь волос и заправил за мое плечо.
– Еда остывает.
Я кивнула, и он откинулся назад. Чувствуя себя глупо, я смотрела, как он накладывает себе почти столько же еды, только гораздо больше бекона.
