После этого мы переместились в соседнее помещение, где стоял заурядный офисный стол и два стула по обе стороны от него. А я опасалась, что будет как в кино: решетка или стеклянная перегородка и общение через переговорное устройство. Ничего подобного здесь, к счастью, не наблюдалось. Видимо, в обычном отделении полиции не такие строгие правила.
Парень усадил меня на стул, велел ждать и вышел. Телефон остался в сумке, лежащей в соседней комнате, а часов не было – я не знала, сколько прошло времени, но казалось, что неимоверно много. Я вся извелась, пока в замке наконец не загремел ключ, и мимолетно удивилась: разве меня тут тоже запирали?
Додумать мысль я не успела: дверь открылась, и я наконец увидела Максима. Он был в тех же джинсах и футболке, с некоторых пор хорошо мне знакомых. И никаких наручников или там «лицом к стене», чего я тоже втайне опасалась. Когда он заметил меня, взгляд испуганно метнулся в сторону, и я против воли позлорадствовала: что, голубчик, не ожидал? А для меня тоже многое оказалось неожиданностью…
Парень-полицейский усадил его напротив меня, а сам встал рядом и заученным голосом проговорил:
– Прослушайте правила поведения. Запрещается передавать друг другу какие-либо вещи или предметы, разговор должен вестись на русском языке в моем присутствии. В случае нарушений свидание может быть прервано досрочно. Все понятно?
Мы синхронно кивнули.
– Тогда время пошло.
Парень отошел в уголок, устроился там на стуле и вытащил телефон. Как мило с его стороны – оставлять нас одних он не должен по инструкции, но всеми силами старается не мешать. Однако пора уже перестать разглядывать полицейского и обратить внимание на того, ради кого я претерпела столько унижений. Впрочем, о чем это я? Меня-то никто не подвергал тщательному личному досмотру лицом одного пола…
Я пыталась, но никак не могла поднять глаза на Максима и начать разговор на русском языке. Пялилась в затертый стол, как наверняка множество людей, сидевших на этом месте до меня. И как еще взглядами дырку в нем не просверлили…
– Привет, – наконец выдавила я. – Как ты?
– Привет, – машинально отозвался Максим. – Нормально, насколько это возможно.
– Что случилось?
Он покосился на полицейского в углу:
– А тебе Торопов разве не рассказал?
– Рассказал, но я, если честно, мало поняла.
– Веришь, я понимаю не больше твоего, – немного ожил он. – Были некоторые сомнения, но в целом все шло как обычно, и вдруг…
Максим зажмурился и прижал пальцы к сомкнутым векам. Плачет? А мне Пашка строго велел не реветь… Я испуганно смотрела на него, не зная, что говорить или делать. Наконец он отнял руки от лица, и я с облегчением убедилась – глаза сухие. Зато рассмотрела кое-что другое – следы на запястьях. Значит, наручники все-таки были…
– Я тебе вещи принесла, – с усилием сказала я. – Их там проверят и после отдадут…
– Ты собирала? – удивился Максим.
– Нет, Пашкина мама.
– Миленько, – скривился он. – Ну передай спасибо типа.
Его слова прозвучали так горько, что я заторопилась объяснить:
– Ты не волнуйся, это ненадолго, самое большое на два дня. Потом тебя обязательно освободят. Пашкин отец всем занимается, а у него знаешь, какие связи…
Я взглянула на полицейского в углу и осеклась, но тот по-прежнему сидел, уставившись в телефон.
– А зачем ему заморачиваться? – зло бросил Максим. – Очень удобно – свалить все на парня из провинции!
– Это не так! – горячо заговорила я. – Я с ним познакомилась и сразу поняла: Сергей Петрович хороший человек! Они с Пашкой сейчас, между прочим, тоже здесь, привезли меня и ждут…
– Чего же ни один из них не пришел? Нет, тебя притащили! Стыдно мне в глаза смотреть?
– Я сама предложила, – малодушно соврала я.
Не рассказывать же, как старательно отбивалась от этой сомнительной чести.
– Опять предпочли чужими руками действовать! Ну и люди… Заставлять девушку через все это пройти!
– Да ничего страшного со мной не случилось, – пробормотала я. – И вообще, не поняла: ты не рад меня видеть? Конечно, обещал позвонить и пропал, а я добралась до тебя даже в тюрьме!
Повисло молчание. Казалось, слышно, как парень-полицейский нажимает на кнопки своего телефона, которых у него, конечно же, не было.
– Прости, – пробормотал Максим и поднял на меня совершенно больные глаза. – Я неладное заподозрил и решил пока повременить, чтобы еще и тебя не втягивать…
Версия так себе, на троечку. И сообщение нельзя было отстучать? Не могу, сильно занят, появились проблемы, позвоню позже, встретимся как-нибудь в следующем месяце, а лучше – в следующем году…
«Ты бы поверила?» – спросила я себя. И сама же ответила: да ни за что на свете – сочла бы дичайшей отмазкой. Впрочем, именно ею это и являлось.
– Ладно, не важно, – наконец отозвалась я. – Я свое общество никому не навязываю. Меня просто попросили информацию и вещи тебе передать.
Я попыталась подняться – ножки стула противно проскрежетали по полу.
– Подожди! – Максим схватил меня за руку. – Время же еще не вышло!
Парень в углу поднял на нас глаза, но промолчал и только кивнул, давая понять, что времени у нас вагон. Замечания не сделал, значит, касаться друг друга можно? Мы же ничего не передаем. Или он решил закрыть глаза на наше неправильное поведение?
– Хочешь, чтобы я побыстрее в камеру вернулся? – с тоской протянул Максим. – Торопишься куда-то?
– Да не особенно, – пробормотала я и все-таки не удержалась: – К зачету готовиться надо.
– А для меня зачеты накрылись…
– Ничего подобного! Тебя скоро освободят, и все сдашь, – горячо заговорила я. – Зачетная неделя только началась.
Он безнадежно отмахнулся.
– Ты оказалась права – вылечу даже не после, а до первой сессии.
– Никуда ты не вылетишь! – возмутилась я. – Заканчивай уже себя хоронить!
Опять повисла пауза. Беседа явно не клеилась. Да и о чем говорить под присмотром бдительного охранника? Кого могло обмануть его показное равнодушие? Под прикрытием телефона он пристально следил за каждым нашим словом и жестом.
Теперь уже Максим сделал попытку подняться.
– Ладно, иди, готовься к своему зачету, – презрительно проговорил он. – Что сдаешь, кстати?
– Русская литература семнадцатого-восемнадцатого веков, – машинально ответила я, но тут же опомнилась: – Подожди!
– Да чего ждать-то, – поморщился он и повернулся к конвоиру: – Свидание типа окончено.
Парень посмотрел на меня – я растерянно пожала плечами. Тогда он поднялся, сунул телефон в карман и вдруг резко скомандовал:
