Пошёл первый поток фалеров и Марк уверил Микульпа, что тот скоро сможет заниматься любимым делом. Всё налаживалось. Они с Бефом тут же открыли филиалы их предприятий в западной части страны, где было больше всего городов и куда не дотягивались потные ручонки их конкурентов.
Беф всё оставил на него и уехал в командировку. У Марка словно проснулось второе дыхание. Все невзгоды затыкались пачками, точнее мешочками, денег. Были и другие перспективы.
— Мы должны пожертвовать короне зерно, — сказал ему как-то Отто.
— Это хорошая мысль, — подумав, ответил Марк. — Так мы и о людях подумаем.
— Да плевать мне на этих людей, — пыхтя сигаретой, прервал его новоиспечённый аристократ. — Если надо я им в глотки буду засовывать это зерно. Пусть давятся. Вообще плевать на него. Ты не видишь перспектив, Гург?
Странный подход к благотворительности, но Марк, кажется, понимал, куда клонит Отто. После этого они снарядили огромный караван с зерном в столицу. А оттуда оно было перераспределено по голодающим регионам. Так они спасли большое количество людей от голодной смерти. А к середине осени Бефальта и Отто вызвал к себе лорд Гарс Анарика и именем короны повысил их статусы на одну ступеньку. Теперь, к всеобщему неудовольствию их врагов, они стали семьёй среднего купечества. А Отто, обливаясь слезами, принял титул среднего дворянина и кучу финансовых плюшек.
Всё это было бы хорошо, но старейшины голюдей ни в какую не хотели менять своего решения. Более того, они объявили бойкот любым парламентёрам Марка. Вот упёртые старики! И чего им неймётся?
Финансовые потоки наладились и скоро они просто задушат конкурентов. Их шавки из низшего купечества уже разбегались кто куда. Бефальт был очень воодушевлён открытием представительств в четырёх новых городах. Амманс, Курсень, Торм и Нэллин теперь стали частью их торговой империи. Последний находился в непосредственной близости от трёх портов, и это намекало на перспективы новых рынков сбыта, а также на возможность вести внешнюю торговлю с другими странами.
* * *
Микульп лежал на спине, сброшенный лошадью, и смотрел в тёмное небо с красивой россыпью звёзд. Осенняя трава скоро отживёт своё. Плечо справа выталкивало кровь. Часть её уже подсохла на боку и сжимала кожу тонкой корочкой.
Он слабо дышал и чувствовал на себе многочисленные лапки насекомых: муравьёв, мошек и комаров. Сам будто налился тяжёлым духом усталости и ничего не хотел делать. Каждая конечность прибавила килограммов двести.
Рядом щипала траву та сама лошадь. Иногда она подносила тёплую морду к его волосам и выдыхала ноздрями ночной воздух. Чуть дальше журчала речка с одинокой лягушкой, разбавляющей кваканьем тишину его последних минут.
Жизнь медленно покидала тело, но Микульп уже не хотел бороться. Запах травы. Из-за крови он стал немного тяжёлым. Подушечки пальцев похолодели. Он сжимал и разжимал их в надежде вернуть чувствительность. Всё равно цепляется за жизнь.
Его ведь не ранили в сердце, и он смог оторваться от преследователей. Жалко не дотянул до Ваабиса. Кругом расползалась темнота. Становилось холодней. В надежде согреться он создал небольшой шарик огня.
Ха-ха. Тот никак его не согревал, пока находился в режиме синтеза. Чтобы почувствовать тепло, он должен был что-то поджечь или использовать более сильное заклинание, что недоступно ему по мане.
Мик закашлялся, и боль тут же напомнила о себе. Левая нога опухла. Вдалеке протяжно завыла собака.
Глава 25
Красная нить
— Вы меня слышите? Скажите что-нибудь мистер Афферман! — Мик несколько раз моргнул.
На него смотрело обеспокоенное лицо незнакомого голюдя.
— Что случилось? — спросил его Мик, хоть и потихоньку начал осознавать, что это не жизнь после смерти. Его спасли.
Он попросил воды и закашлялся. Случайно попала не в то горло. Каждое движение грудной клетки отдавало болью.
— Что… Что ты тут делаешь? И как тебя зовут?
Они двигались в повозке. Мик лежал на соломе, с перевязанным плечом. Его лошадь фыркала где-то рядом. Слабость всё также тянула веки вниз, но он хотел ещё какое-то время побыть в сознании.
— Я Гоко, рыбак, — парнишка обернулся и гордо ткнул себя пальцем в грудь.
— А я Мик.
— Можете не представляться, — с улыбкой махнул Гоко, на зелёном носу у него красовалась чёрная точка родинки, — Микульпа Аффермана знают в лицо все уважающие себя голюди. Вы как-то помогли моей семье.
— П-правда? — дрожа, ответил Мик.
— Ага, — Гоко бросил ему старую чёрную фуфайку. — Вот укройтесь, поможет согреться. Меня тогда не было дома, но мне всё рассказали. Вы хороший человек.
— В-возможно, — приятное тепло расползлось по телу.
— Вы не расскажете, кто были те люди, что с вами так поступили?
Мик почувствовал, что скоро вырубится. Нога распухла ещё больше и кожа на ней пылала.
— Ты знаешь, я что-то… Не важно себя чувствую, — он глубже укутался в приятную ткань пропахшую костром. — Я немного прилягу, извини.
* * *
Марк ходил из одного угла комнаты в другой. Рядом стояли Бруно и доставивший его лихорадящего брата голюдь.
— Ты говоришь, нашёл его в поле истекающего кровью? Ты видел лица тех, кто это сделал? Или хотя бы сколько их? — Марк пытался сдерживаться, но небольшой столик с напитками всё-таки опрокинул с ноги.
— Нет. Я издалека видел, как они миновали мост. Услышал звуки сражения. Кажется ваш брат сумел убить лошадей преследователей. Когда я возвращался, то видел их трупы. Я рыбак, — добавил в конце Гоко и сглотнул.
— Извини, — Марк положил ему руки на плечи и посмотрел в глаза. — Можешь заходить в мой дом когда захочешь, Гоко. Я тебе очень благодарен, — после этого он кивнул Бруно и тот отсыпал горсть фалеров в небольшой мешочек и засунул в карман парнишке. — Но сейчас, — продолжил Марк, отойдя от него, — постарайся вспомнить детали. Это очень важно.
Голюдь поднял глаза вверх, потом сильно зажмурился, пытаясь возобновить ход событий.
— Их было двое, — сказал Гоко.
— Надо кого-то послать проверить этих лошадей, может они в спешке что-то оставили, — сказал Марк Бруно.
— Займёмся, — коротко кивнул тот.
На Мика напали вне города. Исподтишка. Но он сумел оторваться и почти доехал до Ваабиса, как выпал из седла, сломав ногу. Если бы не этот рыбак… Двое ублюдков значит. Ничего. Марк их всех найдёт. Больше ничего существенного голюдь не вспомнил.
— Спасибо ещё раз Гоко. Нам нужно поговорить с Бруно. Спустись вниз, там тебя угостит Лавия.
Когда дверь закрылась, они с Бруно переглянулись. У обоих повис вопрос: «Зачем?» Зачем делать такую глупость? Это ведь ничего не решало. Но Дормуты ведь не знают, как он мыслит. Может, думали запугать? Убив родственника? Это больше похоже на объявление настоящей войны. За окном брезжил рассвет, но в доме все давно суетились.
