— Его же никто не видел? — спросил он у Бруно.
— Во двор въехала телега с рыбаком, — многозначительно ответил голюдь.
Повисла минутная тишина. Сейчас Бруно сильно рисковал, придя к нему домой, но это уже было не важно, потому что решался вопрос их существования. Убийцы знали, что Мик оторвался, но также знали и о его серьёзном ранении. Возможно за домом уже наблюдают. Надо чтобы Микульп вообще не высовывался. Пусть думают, что брат не добрался до дома. Для видимости можно даже организовать поиски. Если блеф сработает, то у них будет преимущество во времени.
— У нас два, максимум три дня, — подтвердил его мысли Бруно.
Марк поднял опрокинутый столик и смотрел на разбившуюся чашку с красными каплями чая. Нужно отвечать. Как можно быстрее. Иначе всей его семье грозит большая опасность. Он не мог просить Бруно об этом. Они с самого начала договаривались, что ничего противозаконного его парни делать не будут.
Марк подошёл к столу, набросал небольшую записку и передал Бруно.
— Отнеси это хозяину бара, где в прошлый раз выпивал Крижен. Знаешь то место? — Бруно кивнул и взял листок, — Скажи, ответ нужен срочно.
Дверь за голюдем закрылась и Марк осмотрел свой кабинет. Книжные шкафы укоризненно молчали. Он всегда боялся, что придётся принимать подобные решения. Но резать, как свиней, своих родных он не позволит!
Встречу назначили на картинной выставке. Когда Мику полегчало, он подтвердил слова своего спасителя. Нападавших было двое, но их лиц он не рассмотрел в ночи. Те сразу на него напали и пришлось думать о другом.
Весь павильон дышал искусством. Картины по большей части были пейзажами. Посетители разделились на группки и обсуждали увиденное.
Поглазеть действительно было на что. С одного из полотен на него смотрел ярко-красный закат на берегу реки. Палитра от оранжевого к кровавому сползалась в центр, где жёлтым кругом в него вперился инфернальный глаз солнца, пробивающего облака. Словно око бога. Покрасневшую реку прочерчивала жёлтая полоска тени, немного освещая темноту берега.
В другой работе возвышалась шапка гор и преобладали уже тёмно-синие тона с белым. Будто снимок с высоты, а снизу ветвилась речка.
Осенние туманы, закаты, сумерки. Полные жизни и надежды восходы. Из подслушанных разговоров, Марк убедился, что автор — местный гений. Нельзя не признать, что творчество этого человека ещё переживёт творца.
— Он опять пропал на полгода…
— Зато, какой результат! Я такого ещё нигде не видела, посмотрите на эти тени, — зачем-то громко прошептала одна из дам, хотя тут далеко не библиотека — все свободно разговаривали.
— Одиночество идёт на пользу художнику.
Марк вздрогнул. Сзади, улыбаясь, на него смотрел Крижен. Точнее это был не тот самый красноволосый с кольцом в носу придурок, а вполне себе приличный человек.
— Ты что, смыл краску? — спросил у него Марк.
— В этом обществе люди могут не так понять, — его взяли под локоть и повели к другой картине, на них кидали любопытные взгляды. Такой захват инициативы неприятен, но он сам сюда пришёл, надо потерпеть этого клоуна. — Приходится соответствовать стандартам, — грустно продолжил он, — но через искусство их всегда можно разорвать на кусочки и все эти ограниченные готовы ссаться, чтобы увидеть такое.
На Крижена действительно смотрели с большим интересом, но Марк сюда пришёл не на урок рисования.
— Мне нужна твоя помощь.
— Посмотри, что ты видишь? — не обращая внимания, сказал ему отбитый художник.
— Берег реки, лунное небо, горы, — немного подумав, он добавил, — чуть-чуть зелени.
— Нет-нет, какую эмоцию ты испытываешь? — поправил его собеседник.
Присмотревшись, Марк понял, что чувствует умиротворение, спокойствие от вот-вот наступившей ночи, будто вся жизнь замерла на картине и мерно дышит. Он сказал об этом Крижену.
— Когда я её рисовал, мне постоянно отсасывала одна шлюха, что своровала деньги у хозяина. Я ей сказал, что она так отработает долг.
Марк испытал двоякое ощущение.
— И как — отработала?
Крижен печально улыбнулся.
— Когда я закончил картину, девчонка уже была не нужна. Не те эмоции, понимаешь?
Этот тип стал для него ещё более отталкивающим. Вот это Марк понимал. Они подошли к следующему полотну.
— А у вот этой хорошая история, — Крижен аж сглотнул, вспоминая подробности. — Я тогда насиловал одного…
— Давай ты подрочишь на свои воспоминания потом? — прервал его Марк, начиная выходить из себя.
Мэтр поджал губы в попытке пошевелить отсутствующим колечком.
— Ты очень вульгарен. Мне нравится.
— А ты мне не очень, но просить мне больше некого, — решив больше не давать этому бабуину с ножом вываливать на себя грязное бельё, Марк перехватил инициативу. — На моего брата было покушение. Я хочу, чтобы ты помог мне прекратить войну. Сколько это будет стоить?
Они подошли к небольшому столику с напитками. Крижен пригубил бокал.
— Ты же помнишь, что я тебе говорил в прошлый раз?
— Сколько?
— Половину, — он поставил сосуд назад на вышитую серую скатерть.
— Половину всего? — Марк посмотрел ему в глаза. — Ты *#нулся?
— Ну-ну, ты ещё слишком маленький, чтобы так выражаться.
— Но это слишком много, ты не думаешь?
— Я же тебя предупреждал, что будет больше. Но мы решим все проблемы — Дормуты больше никогда не тронут тебя и со старейшинами поговорим.
Марк ничего не говорил про неполадки со старейшинами. Значит, этот ненормальный давно в курсе.
— А кто твой хозяин? Ты что-то упоминал про него. Я могу с ним поговорить?
— Нет, конечно.
Вполне ожидаемо. Перед ним стоял художник и по совместительству серийный убийца одной из банд Ваабиса. То, что они так быстро доставали информацию, говорило о способности решить его проблему.
— Как вы это сделаете?
— У нас есть связи с одним из старейшин. Если мы предложим ему деньги, ну, то есть, много денег, — уточнил Крижен, — то он передумает, и твой брат снова будет спасать зелёных щеночков.
— Я могу подумать?
— Конечно. Конечно, — закивал Крижен, — но тогда следующая цена будет две трети от всего.
Значит, выбора нет, и придётся решать сейчас. По сути, деньги не такая уж проблема. Он всегда мог заработать больше и это вопрос времени, когда они разрастутся в необъятную корпорацию. Если Крижен мог решить такой вопрос, то его услуги и потом пригодятся. Неприятно иметь с таким дело, но сейчас не до сантиментов — брать ответственность за бездействие он не собирался.
