Отто любил произвести впечатление, но момент слишком важен, чтобы распыляться на что-то ещё — решалась судьба рода. Быть под уютной пятой монарха или и дальше сколачивать капитал и ждать удобного момента.
«Кажется, не быть», — подумал Марк, глядя, как Жан раздражённо раскрыл двери, не дав швейцару выполнить свою работу. За эти два года Марк даже стал симпатизировать этим странным людям. Что-что, а отрываться и устраивать пирушки они умели, но и праздными их назвать нельзя. Первое впечатление было плохое, но когда Марк увидел, насколько жёстко всё держит в своих руках Отто, то немного проникся уважением к силе его духа и настойчивости. А вот на сыне, похоже, природа отдохнула.
Формально Марк выполнил свою часть договора — Жан похудел. Он не должен отвечать за отказы девиц, но попробуй теперь объясни это рассвирепевшему купцу.
Жан плюхнулся в карету и расстегнул воротник. Пышный галстук полетел под ноги.
— Жанулечка, ну что же ты так? — едва не плача, залезла внутрь мать, опираясь на руку мужа.
— Поехали! — раздражённо рявкнул Жан, обернувшись к извозчику.
Отец молча зашёл внутрь и захлопнул дверь. Марк тоже сохранял тишину.
— Вот же с*ка, — Жан вытащил платок и вытер покрасневшее лицо и шею. — Шаболда травоядная. Да пошла она на хер!
Марк удивлённо оторвал взгляд от окна. Отец на секунду замер и как-то карикатурно пошевелил усами.
— Все в кредитах, сынок, скоро сено жрать будут, даром что дворяне.
— Я даже руки об них не хочу марать. Как же мерзко.
Мать радостно комкала поднятый дорогой галстук.
— Ну её, Жанчик. Духота-то какая, — после этих слов Марк открыл ставню, дав приток воздуха. — Вся болезненная, ты видел её кожу, Отик?
— В самый раз для ощипанной курицы, — Марку не особенно нравилась похабчина и сплетничанье, но, чтобы не выделяться, он подыгрывал. Трое мужчин загоготали.
— Подайте мне вилочку для куталиков…
— А ты видел её парик? Я думала, меня вырвет, — обмахивалась галстуком мать.
— Да дай ты его сюда, — Жан раздражённо вырвал его и выкинул в окно.
— Что ты делаешь?
— Мы не такие нищеброды как Ампл, чтобы поднимать с пола. Потом купим новый.
— Сын… — Отто смахнул подступившую из глаз влагу отцовской гордости и запнулся.
— Всё хорошо, отец.
Послышалось шмыганье женщины.
— Да что же мы всё плачем, да сопли льём. Слышишь, Панто! — кулак постучался в перегородку, где сидел возница. Она быстро приоткрылась. — Вези домой быстрее. У нас праздник.
— Помолвка младшего господина?
— Лучше! Второе рождение сына.
— Так ему же девятнадцать?
— Да заткнись ты, идиот.
И как обычно в старом мире писали в социальных сетях: «Ржали всей каретой».
Отто устроил грандиозную попойку. Со всех сторон прибывали и прибывали яства: мясные рульки, торты, фаршированные перцы, гарниры всех мастей, коньяки и вина, редкие фрукты и овощные салаты, закуски. Глядя на всю эту прелесть, Марк встретился с тоскливым взглядом подопечного и удовлетворительно кивнул. Пускай это будет читмилом
[1]. Повод слишком хорош.
Сегодняшний бой на арене прошёл одним из первых и закончился для его противника также бесславно. Завтра выходной, так что можно оторваться по полной. Вспомнив обычай со свечами на день рождение, Марк рассказал об этом Отто и вот слуги уже тащат огромный торт, чтобы Жан символично задул две свечи. Но кто-то из гостей поставил подножку одному из носильщиков.
Пятнадцатикилограммовый торт полетел вниз вместе с двумя другими мальчиками на побегушках. Они были настолько комично вымазаны, что Отто и всё окружение — коммерсанты различных мастей, их семьи и где-то даже проглядывала парочка аристократов без снобистских комплексов — заржали как очумелые.
— Несите свечи сюда, — откашлявшись, пробасил Отто.
Их тут же положили в протянутую руку.
— Сынок, подойди, — Жан протолкался к отцу, а тот вытащил смазанный кремом корж и воткнул туда свечи, — Ты одну и я одну, давай.
Они зажгли свечи магией и, когда Жан задул их, отец впиндюрил этот кусок прямо в радостное лицо наследника.
Что потом началось. Куски торта как снежки летали по всему двору, женщины визжали, дети бегали измазанные кто как, гурмис убегал от розовощёкой хохочащей девочки, поджав уши и раздражённо махая хвостом; слуги сновали туда-сюда, убирая на ходу беспорядок, и им тоже прилетало.
Наконец, всё успокоилось и гостям выдали сменную одежду, но во двор уже заходила процессия карликов. Не голюдей, а именно что человеческих карликов и карлиц. Отто быстро соорудил загон, наполненный грязью, при помощи нескольких слуг и веселье продолжилось. Марк смотрел, как в нём дерутся эти бедолаги. Краем глаза он увидел, как Кэтрин что-то прошептала мальчику-слуге, и тот быстро выбежал со двора.
Пока все галдели, Марк выцепил Жана и поинтересовался, что он теперь намерен делать.
— Как что? — откусил сочную куриную ножку и, запив её вином, сказал собеседник. — Сброшу вес до восьмиде… — он громко икнул и прижал руку ко рту, как будто сейчас блеванёт. — Кажется, мне на сегодня достаточно, — ножка отправилась в тарелку, но алкоголю он не сказал нет, — … до восьмидесяти. В общем, как там по твоей схеме рост минус сто. Ты же останешься со мной?
Марк немного подумал, пожёвывая соломинку.
— В принципе да, но я бы хотел побольше свободы. Ты уже способен контролировать приёмы пищи, — Жан смачно рыгнул. — Это будет небольшим исключением. Наградой, скажем так.
— За читмил, — поднял бокал Жан и отпил половину. Марк из вежливости тоже отпил своего сока.
— Я буду консультировать. Составлять тебе программы тренировок и направлять. Ты заслужил доверие.
— Гург, спасибо, и прости за…
— Ничего. Всё нормально, — улыбнулся Марк, всё-таки прогресс в мышлении у парня есть. Ещё бы убрать отцовскую вульгарность и безвкусие, но Зоноф без этого не Зоноф.
— Что это они там кричат?
Вдруг все расступились, и к Жану подошла искупанная в грязи карлица в каком-то парике в стиле афро, только белого цвета. За ней следом столпились гости, в предвкушении глумления.
— Здравствуй, Жан, — она выдала чопорный книксен и протянула грубую руку с грязными ногтями. — Папенька согласен, ты женишься на мне?
Все устремили взгляд на сына Отто.
— Дай-ка подумать, — ухмыльнулся Жан и картинно потёр подбородок.
