– Идет, – говорит он мне в губы. – Пока что.
А потом целует меня так, словно умирает от страсти, и проглотив свое возмущение, я отвечаю, играя свою роль до конца. Жаль только, что от этого поцелуя я не получаю даже половины того удовольствия, которое испытала с запретным для меня Дубовым.
– Все, хватит, – отстраняюсь, наконец, от него, потому что никакой страсти между нами нет, одна лишь техника.
– Отлично, – говорит Кир. – Сегодня вечером я заеду за тобой. Скинь мне адрес.
– Я занята, – недовольно хмурюсь я, потому что у меня и впрямь есть планы на вечер.
– Отмени. Ты ведь понимаешь, что нельзя давать ему время остыть.
Черт, ну во что я ввязалась? Нет, поздно уже отступать.
– Ладно, – соглашаюсь с тяжелым вздохом. – Где сходка?
– У Жеки. Ты уж постарайся ради меня, Ваня. Моя девушка должна быть самой сексуальной.
– Я в любой ситуации сексуальнее всех, окружающих меня девушек, – фыркаю я, медленно разворачиваясь и направляясь обратно к универу.
Ох, надеюсь я не пожалею об этой афере. Потому что Фед определенно взбесится, когда поймет, что я все-таки поймала на крючок его драгоценного дружка.
Глава 8
Фото нашего с Киром поцелуя быстро распространяется по «Сети» и я довольно улыбаюсь каждый раз, когда слышу перешептывания за спиной в универе. Поехав прямо домой после пар, я тщательно выбираю наряд для тусы Жеки и когда Кир заезжает за мной, настаиваю на том, чтобы поехать на собственной машине. Зато в квартиру Жеки мы поднимаемся вместе, как пара, и сразу же приковываем к себе все взгляды. Фед тоже здесь, обжимается в углу с сестрой Кира, делая вид, что игнорирует нас.
Естественно, я не удивляюсь тому, что друзья Кира облепляют меня, пожирая взглядом, ведь выгляжу я сегодня очень сексуально в маленьком черном платьице на тонких бретельках, едва прикрывающем попку.
Когда Кир садится в кресло, я устраиваюсь на его подлокотнике, закинув парню руку на плечо, но он тянет меня к себе на колени, целуя в шею на публику, и я игриво хихикаю, делая вид, что без ума от него.
– Так что, вы реально теперь вместе? – спрашивает его Дим, который вместе с Алексом сидит на диване.
– А ты разве не видишь? – отвечаю я за Кира, кидая на его друга ледяной взгляд.
– И что, у вас прям эксклюзив? – продолжает расспросы Дим, жадно разглядывая мои обнаженные ноги. Какая пошлость! Еще секунда и у него слюни потекут.
– Сунешься к ней и узнаешь! – с угрозой говорит Кир, пока я пытаюсь не пялиться на Дубова, который подошел ближе к нам и выбирает бутылку в баре, оставив свою Белову с ее другом у окна.
– Не советую, Дим, – подает голос этот гад, все еще копаясь в бутылках и даже не глядя на нас. – Эта ледяная дырка тебе все яйца отморозит, если рискнешь сунуться.
Я шокировано ахаю, совершенно не ожидая от него такой грубости, хотя он и раньше меня оскорблял. Но не так же! От обиды и ярости даже слезы на глаза наворачиваются. Прерывисто дышу, стараясь не расплакаться, и совершенно упускаю момент, когда Кир пересаживает меня на свое место, а сам разъяренно несется к Феду, после чего начинается настоящий мордобой.
* * *
Я нахожусь в таком странном ступоре, что просто замираю на месте, пока люди кругом носятся, словно сумасшедшие, сначала подбадривая дерущихся, а потом почему-то спеша сбежать из квартиры, пока в помещении не остается только компания друзей Феда, да мы с Беловой, которая зачем-то пытается разнять драку, из-за чего оказывается сметенной с ног разъяренными парнями.
– Черт, ах ты падла! – кричит Кир, а потом отпускает Феда, с которым сцепился, и подхватив на руки, несет свою сестру на диван, тщательно осматривая поврежденные участки кожи на ее голых коленках.
– Отстань, это все ты виноват! – сердито бьет его по руке Ася.
Я пялюсь сначала на истекающего кровью Кира, у которого сломан нос, а потом перевожу взгляд на такого же помятого Феда, все еще не веря в реальность происходящего, когда Дубов просто подходит и схватив за предплечье, тащит меня к выходу, пока остальные заняты порезами Аси, упавшей прямо на осколки разбитой бутылки.
В себя я прихожу только в лифте и ярость с новой силой охватывает меня.
– Ах ты ублюдок! Гад! Ненавижу тебя! – зло бью Дубова кулаками по плечам и груди, но он быстро перехватывает мои руки и встряхивает, как котенка.
– А ну прекратила истерить!
– Пошел ты! – вырвав одну руку, залепляю ему оплеуху со всей силы, ахнув от боли в пульсирующей ладони.
А в следующий миг, Фед со злым рыком впечатывает меня в стенку лифта, впиваясь в мой рот злым поцелуем с привкусом крови от его разбитой губы.
Для меня это срабатывает, как красная тряпка для быка. В моей голове все еще звучат его отвратительные слова, сказанные при всех, так что я не перестаю сопротивляться, если это именно то, на что он надеялся. Наоборот, отбиваюсь от этого придурка с биполяркой, как могу, но заехать коленкой ему по яйцам не удается, а мои руки Фед надежно фиксирует в своей крепкой хватке, толкаясь языком в мой рот и пытаясь устроить в нем оргию. Так что я делаю то, что доступно мне на данный момент – кусаю наглый язык и это помогает, потому что Дубов с болезненным стоном отпускает меня, держась за свой и так разбитый Киром рот. Наш лифт уже стоит на первом этаже, так что я выскакиваю из него, как ошпаренная, чувствуя, как долго сдерживаемые слезы катятся по щекам, и бегу к своей машине, припаркованной у самого тротуара.
Взгляд становится мутным из-за слез, но я тру глаза, прежде чем завести авто и вырулить на дорогу, ведущую из закрытого двора элитной многоэтажки. И лишь благодаря чудом обострившимся инстинктам успеваю затормозить, потому что Дубов загораживает мне выезд своим телом. Гаденыш просто стоит, глядя на меня через лобовое стекло с вызовом на лице, и не дает мне уехать. Для чего? Нам не о чем с ним говорить и тем более я не собираюсь больше целоваться с этим уродом.
Я сигналю, требуя убраться с моей дороги, но он даже не реагирует, продолжая впиваться в меня взглядом.
– Уйди с дороги! – опустив боковое стекло, кричу ему.
– Выходи, Стужа, – жестко приказывает мудак.
Ага, а то я прям послушаюсь!
– Уйди, Фед, или пожалеешь!
– Ты ничего не сделаешь, – насмехается он надо мной, скрестив руки на груди и с вызовом расставив ноги пошире.
Это становится последней каплей.
Я уверена, что он отпрыгнет, все-таки не совсем дебил, но сдаться и позволить ему доказать его правоту не могу, поэтому предупреждающе зарычав мотором своей крошки, жму на газ, но в течение считанных секунд происходит то, что я не могу уже остановить: моя машина врезается в живое тело, которое не додумалось поддаться инстинкту самосохранения и убраться на обочину.
