Как в это уравнение затесалась Стужа? Без понятия. Откровенно говоря, я уже тогда заметил, что девочка выросла, тело отвечало недвусмысленным интересом, но она была малолеткой, так что я просто игнорировал ее существование, ведь в море было полно другой, более доступной рыбы. А потом Тоха погиб и оставил мне это гребаное письмо.
Первым порывом было отомстить эгоистичной сучке. Потому что в отличие от нынешних друзей, мое отношение к нему было другим. Мы были близки по-настоящему. Как братья. Я, блин, любил этого придурка не меньше, чем Аришку! Его смерть очень сильно повлияла на меня, но здравый смысл победил и я решил не трогать Стужу. Пока она не поступила в мой универ и не начала маячить перед глазами, напоминая о себе снова и снова.
Не знаю, в чем причина: в том, что я стал старше и набрался мудрости или в том, что мое эгоистичное желание трахать ее возобладает над старой привязанностью к мертвому другу, но сейчас я смотрю на ситуацию по-другому. Стуже было шестнадцать, когда все это случилось. Она была глупой и самоуверенной малолеткой. Кто вообще думает о последствиях своих решений в этом возрасте? Девочка захотела самоутвердиться и совершила мерзкий поступок. Не единственный в ее короткой жизни. Я не раз становился свидетелем того, как она унижает и втаптывает в грязь человека. Но почему-то это не мешает мне хотеть ее. Я хочу, до боли в яйцах. Хочу вдалбливаться в ее сексуальное горячее тельце, пока не потеряю сознание от усталости. Пока она настолько не приестся мне, что у меня больше никогда на нее не встанет. И видимо давно пора было это сделать, потому что эти мысли сводят меня с ума уже не один год. Стоит ей появиться перед глазами и она все, о чем я могу думать. Так почему бы не оставить, наконец, прошлое в прошлом и не удовлетворить эту дикую жажду?
– Ты снова про меня забыл, – врывается в мои мысли недовольный голос Оксаны.
Я бросаю взгляд на ее голое и выставленное напоказ тело, лениво обводя взглядом торчащие соски и длинные стройные ноги с красиво очерченными мышцами. Спортивная девочка, я таких люблю. Но на сегодня я с ней закончил, на третий раз уже не тянет. Да и вообще, кажется, больше не тянет. Решение приходит в одно мгновение и я даже не раздумываю, правильное оно или нет. Просто делаю то, что хочу в этот момент. Как и всегда по жизни.
– Я больше не приду, – говорю прямо, вставая с кровати и поднимая свои джинсы с пола.
– В смысле? – садится она, тянясь к простыне, чтобы прикрыть себя.
Да, детка, ты правильно все поняла. Блин, надеюсь хоть истерику не закатит!
– В смысле все, Оксан. Конец, – уточняю, натягивая на себя одежду. – В койке ты огонь, но у меня сейчас другие интересы.
– То есть другая, да? – сердито сводит она брови.
– И это тоже. Я в принципе не сторонник моногамных отношений и мы с тобой договорились, что будем вместе, пока не надоест. Мне надоело. Хочу разнообразия, так что прощаемся.
– Какой же ты гад, Фед! – шипит она, бросая в меня подушку и начиная метаться по комнате, как разъяренная львица. – Ты ведь намекал, давал мне понять, что все идет к чему-то большему!
– Я не намекаю, я всегда говорю прямо то, что думаю, так что не надо обвинять меня в своих иллюзиях, – злюсь я. – Я пошел, удачи.
Направляюсь к двери, но она перехватывает меня, вцепляясь мне в руку.
– Подожди, Фед! – говорит, прерывисто дыша и глядя на меня влажными глазами. – Не надо так. Я… Если тебе нужно разнообразие, мы можем что-нибудь придумать. Например, свободные отношения! Что скажешь?
– Нет, – твердо отказываюсь я, глядя ей в глаза и давая шанс сохранить лицо. – Я не хочу всего этого дерьма. И ты не хочешь.
– Ты прав, не хочу, – резко отшатывается Оксана, отворачиваясь. – Убирайся отсюда.
Я ухожу, глядя на часы и раздумывая, стоит ли ехать к Стуже в два часа ночи. Пропахший другой женщиной и сексом. Нет, не стоит. Она борзая, сразу выставит и придется попотеть, прежде чем снова заполучу ее. Но домой тоже не хочется, в голове неспокойно, так что я просто катаюсь по городу, а потом убиваю время и энергию в зале, пока не устаю настолько, чтобы вырубиться безо всяких мешающих мыслей. Слишком уставший, чтобы снова и снова прокручивать в голове то, чем терзаюсь уже несколько дней. С тех пор, как увидел ее на дне рождения Аси. Такую красивую и такую, блядь, недоступную! Ваня Стужева – проклятье моего существования, но я, кажется, нашел способ избавиться от него. И на этот раз я им воспользуюсь безо всяких оговорок.
* * *
Спустя несколько дней напряженных поисков я понимаю, что не смогу устроиться на работу по специальности со свободным графиком, чтобы успевать учиться. Так что приходится быть реалисткой и отложить этот план до выпуска. В конце концов, осталось-то меньше года.
Папа, который не разговаривает со мной со дня нашей ссоры, узнав о том, что я рассталась с Гошей, устраивает мне скандал по телефону, но я не нахожу в себе сил положить трубку и выслушиваю его, как и всегда, не возражая. Хотя, конечно, внутри сжигает обида, но я к ней привыкла, так что терплю.
Последним гвоздем в крышку моего гроба становится Фед Дубов. Он заявляется на мой порог через неделю и как только я вижу его на экране домофона, тут же возникает желание малодушно сделать вид, будто меня нет дома, но я все же пересиливаю себя и открываю.
– Чего тебе? – спрашиваю грубо, блокируя своим телом вход в квартиру.
Он выглядит так, словно у него похмелье. Глаза красные и воспаленные, под ними темнющие круги, а на щеках и подбородке жесткая щетина. Хотя пахнет не перегаром, а самим собой. Тем терпким запахом, который мое тело помнит и любит вот уже который год.
– Надо поговорить.
– Мне хватило прошлого раза, Фед. Если снова пришел нести непонятный бред, то я не в настроении. У меня был сложный день.
– У меня тоже, – серьезно заявляет он. – Впусти меня, Стужа. Сегодня обойдемся без бреда.
Что-то в выражении его лица заставляет меня сдаться. Я отступаю, пропуская его в квартиру, и заметив его взгляд, скользящий по моему телу, мысленно чертыхаюсь. Дома я предпочитаю ходить налегке, так что на мне сейчас моя шелковая, легкомысленная пижамка из шорт-трусов и топа, под который я не надела лифчик. Еще и соски, как назло, выпирают сквозь тонкую ткань, так что я складываю руки на груди, чтобы скрыть их от его похотливого взгляда, и хватаю лежащую на кресле толстовку, натягивая ее на себя поверх пижамы.
– Ты все равно сексуально выглядишь, – хмыкает Дубов, удобно устраиваясь на моем кресле и обводя взглядом мои голые ноги.
– Избавь меня от своих сомнительных комплиментов, потому что они не помогут тебе залезть мне в трусы, и переходи сразу к делу.
– А что поможет? – вызывающе спрашивает он.
– Ничего! Я покончила с тобой, Дубов.
– А я с тобой нет, – цокает он языком. – Ты, пиздец как, заводишь меня Стужа. Настолько, что я потерял интерес к другим, как только снова увидел тебя. Что мы будем с этим делать?
