— Такого варианта нет. Мне мало только детей и хозяйства для счастья.
— Тебе больше нравится ничего не успевать? Даже псин своих забросила!
Игорь бросил поиски контейнеров и теперь нависал надо мной, опираясь одной рукой о стол. Поза была бы угрожающей, если б во второй руке у него не было нелепой стопки бутербродов, которая норовила разъехаться и потерять несколько ломтиков огурцов.
— Раньше тебя наш приют бесил, а теперь ты даже это мне ставишь в упрек? — изумилась я.
— Потому что ты за все берешься и бросаешь, ничего до ума не доводишь, все делаешь неправильно!
— А как правильно — знаешь только ты?
— По крайней мере, я не мечусь от дела к делу! И не нагребаю дел больше, чем могу сделать.
— Конечно, ты не мечешься! Ты уверенно забиваешь на меня болт. Если бы это я забыла о договоренностях, ты бы меня сожрал заживо!
Он уже совсем склонился надо мной, выплевывая мне в лицо обвинения, а я мысленно почти нащупала ручку чугунной вафельницы и составила полицейский рапорт: «Был убит тупым тяжелым предметом…»
Но тут за окном послышались громкие гудки машин. Игорь встрепенулся и подскочил к окну.
— О, наши! Уже опаздываю. Все, я ушел!
Он вытряхнул остатки хлеба на стол, засунул бутерброды в пакет и помчался в коридор.
— Вот так возьмешь и уйдешь? — спросила я вслед, всерьез не веря, что он так сделает.
Наорать — да, проучить меня, заставив думать, что он предпочел покатушки с друзьями, а не со мной — да. Но он просто уезжает на всю ночь, забив на все!
Я выглянула в окно — Игоря встречали несколько суровых мужиков в камуфляже. Это их внедорожники перегородили все тротуары вокруг нашего подъезда. Все обнялись, расселись по своим машинам и, зачем-то включив противотуманки, гуськом выбрались со двора. Игорь даже не оглянулся на наши окна.
До прихода Зои я шаталась по комнатам, не зная, чем себя занять.
Затевать уборку было глупо — завтра все равно приедет клининг.
У детей был их законный час мультиков и отвлекаться на мои внезапные родительские чувства они не собирались.
Написала даже в волонтерский чат — но сегодня помощь не требовалась, народу и так было достаточно.
— Знаете, что я видела по пути? — таинственным голосом прямо с порога заявила Зоя, даже не раздеваясь. — В парке строят крепость и раскрашивают ее в разные цвета! Кто быстрее соберется, тому дам флажок для самой высокой башни.
— А если они одновременно соберутся? — спросила я с интересом.
— У меня два флажка, — невозмутимо отозвалась наша няня. — Не хотите с нами?
— Нет… — я заколебалась, но потом все-таки приняла решение. — Я на работу поеду.
Тогда. Женщины такое чувствуют
Я лукавила.
Поехала я не на работу. На наш этаж я даже заходить не стала, зная, что Тина состроит грустную мордочку и переложит на меня половину текущих дел. Поэтому сразу отправилась к банку. Его стеклянные витрины были закрыты плотными жалюзи, а на входе стоял охранник сурового вида. Но когда дверь приоткрывалась, становилась слышна музыка и голоса — корпоратив гремел вовсю.
Видимо, мы с Германом слишком часто светились вместе, потому что охранник пропустил меня внутрь без единого звука. Я прошла через гардеробную зону, бросив на себя мимолетный взгляд в зеркало. Платье мне почему-то показалось неуместным нарядом, все-таки не мой корпоратив, поэтому я надела брюки и свободную белую блузку с глубоким декольте — торжественно, строго, но чуть-чуть фривольно.
Пробегающий мимо официант, не спрашивая, вручил мне бокал шампанского, удачно решив проблему, куда девать руки, когда чувствуешь себя неловко.
В полутемном зале, освещенном только разноцветными гирляндами, обмотанными вокруг высокой, под потолок, елки в центре, роились нарядно одетые мужчины и женщины и суетливо носились загруженные официанты. Кое-где народ кучковался вокруг солидного вида мужчин — видимо, начальства — слушая их с подобострастным видом.
Я поискала глазами Германа — и обнаружила его в тихом уголке возле импровизированной сцены. Он разговаривал со стройной блондинкой в коротком черном платье. Стояли они на вполне приличном расстоянии друг от друга, но что-то между ними было, какое-то напряжение, почти незаметное… Пока Герман, не прекращая разговора, очень осторожным жестом не поправил чуть сползшую с плеча лямку платья своей собеседницы.
У меня в голове что-то щелкнуло — и с этого момента я точно знала, как эту блондинку зовут и какую должность в компании она занимает. Почувствовав себя лишней, я собралась было развернуться и уйти, но в этот момент он меня заметил.
Махнул, чтобы не уходила и попрощался с блондинкой, погладив ее ладонью по предплечью.
— Рад, что ты все-таки выбралась, — сказал Герман, подходя ко мне.
— Я тоже рада, — ответила я. И не удержалась, кивнула на оставленную им блондинку: — Нелли?
— Д-да, — с легкой запинкой ответил он, растерянно оглянувшись на нее. — Так заметно?
— Палишься ты знатно, — я криво улыбнулась.
— Надеюсь, нет.
Пробегавший мимо официант ловко заменил пустой бокал в руке Германа на полный, а тот словно не заметил волшебной метаморфозы и сделал глоток шампанского.
— Она все еще не в курсе, что ты… ну… — я отвела глаза.
— Теперь уже и не знаю, — задумчиво ответил он, вертя бокал.
Герман был в деловом костюме — разве что чуть более светлого оттенка серого, чем обычно. Зато галстук сверкал сплетением золотых и серебряных нитей, добавляя немного новогодней атмосферы в его внешний вид.
— Женщины такое чувствуют, — сказала я.
— Да? — он удивленно приподнял брови и явно задумался.
Я окинула взглядом зал — но блондинка куда-то испарилась. Только хотела обратить на это внимание Германа, но к нему подошел один из тех серьезных мужчин, что собирали вокруг себя слушателей, и я вежливо улыбнулась, делая шаг назад.
Мне и так здесь не место.
Да и тарталетки с икрой, которые начали разносить официанты, лишними не бывают.
Особенно если икра черная.
У Германа корпоратив побогаче, чем был у нашего туроператора. Правда, у нас был душевнее. Следующий бокал шампанского пошел куда бодрее, и мне захотелось общения — но с кем? К счастью, я заметила прямо под елкой свою знакомую, с которой мы постоянно сталкивались в очереди за кофе.
— О, ты здесь работаешь? — поинтересовалась я, приземляясь рядом с ней на гигантскую красную коробку, перевязанную бантом, которая изображала подарок.
— Я — да, — улыбнулась она, выскальзывая из узких туфель на шпильке со вздохом облегчения. — Меня Катя зовут.
