Мне отчего-то хотелось, чтоб она запомнила эти выходные. В этом доме, не самом крутом, конечно, но явно лучше она не видела. И меня чтоб запомнила.
Вот такое дурацкое желание.
Я прижимаю девчонку к бортику бассейна, разворачиваю спиной, прихватываю за волосы, перехлестывая в кулаке, и наконец-то вхожу. Под хриплый вскрик. Наваливаюсь всем телом, обхватываю и жестко двигаюсь, не жалея и не тормозя. Так, как мне хочется в этот раз. А она только подстраивается. Выпячивает попку, прижимается теснее, выгибает шею, поворачивается, целует. Сама. Жадно и долго. И в движениях ее такая же жесткость, как и у меня. Она не робкая лань и не жертва, покорно принимающая ласки хозяина. Нихера. Она – такая же, как и я.
Берет от ситуации по-максимуму. По-полной. Не отказывает себе ни в чем.
– Ну? Так где? – хриплю я, вдалбливая ее в бортик бассейна.
Она стонет, выгибается, пальчики скользят по плитке, пытаясь зацепиться хоть за что-то. А нифига. Я перехватываю руки, пока что прижимаю к телу.
– В секцию ходила, давно… Ах…
Я принимаю это поражение, завожу руки за спину, держу одной ладонью, выгибаю девчонку еще сильнее и трахаю так, что она стонет все громче и несдержанней, пока, наконец, не кончает. Тогда и я отпускаю себя. Она, на последних волнах кайфа, явно ловит еще один приход от моего темпа, и это добавляет мне градуса.
Охереть… С ней каждый раз по-разному. Пи**ц просто, до чего круто.
Я разворачиваю мягкое, безвольное после двух оргазмов тело к себе. Смотрю в подернутые поволокой дурмана глаза.
– Сто шестьдесят вторая, – коротко говорю, – разбой.
– Расскажешь? – шепчет она.
– Нет. Это было давно.
– А… Сейчас?
– А сейчас, малех, я честный человек, – улыбаюсь, – и работаю на одну хорошую компанию.
Я подбрасываю ее в воде, заставляю обвить ногами торс, опять целую.
Бл*, ну сладкая же, невозможно какая! Руки сами скользят вниз, обшаривают крепкую попку, пальцы поглаживают промежность, и там, где только что мой член был, и рядом.
У ведьмочки, впервые за все время нашего… взаимодействия, делается испуганным взгляд. Она дергается, упирается в грудь и пробует оттолкнуть. Заводит. Пи**ц, как. Все же мы примитивные твари, как мне один умный мужик говорил когда-то. Вроде все получил. А вот это ощущение новизны… Ощущение добычи… Кроет.
– Нет… – отчего-то, всегда дерзкая и острая на язык малолетка, в этот раз теряет дар речи. Ерзает на мне, приводя член из полустоячего положения прямо в готовность номер раз, осознает это, осознает, где у меня пальцы, и замирает. В глазах страх.
И это заводит. Сука, как заводит! Хочется продолжить. Посмотреть на реакцию. Я ничего не делаю. Наблюдаю только, и глажу. Даже палец не засовываю. А она вся сжимается. И это прикольно. И я знаю, что, если б настоял, захотел… Да куда бы она от меня делась здесь? И это тоже заводит. Ее беспомощность и моя власть.
Я ловлю себя на этом.
И убираю руки. Подхватываю ее и опять целую. Долго, успокаивающе. Так, что она расслабляется и, если не забывает, то, как угрозу, не воспринимает уже.
Я решаю не закреплять результат и просто отпускаю ее на свободу. Задумчиво наблюдаю, как она плывет, как волосы русалочьим хвостом стелются следом.
Мы, конечно, еще в это поиграем. И ей, конечно, это еще понравится. Обязательно. Но не сейчас. Не в этот раз.
– Малех, а чего у тебя с этим ментом?
Раз уж у нас, типа, откровенность, то можно и поспрашивать. Особенно о том, что меня волнует.
– Да ничего… – фыркает она, как лошадка, подставляя солнечным лучам голенькое тело.
Я опять ловлю себя на том, что жадно по ней шарю взглядом, хотя буквально пятнадцать минут назад мы очень неплохо отожгли в бассейне. И до этого тоже… Рядом с ней я каким-то маньяком становлюсь, неуправляемым. Это и злит, и заводит.
– Дурак какой-то… Пристал, как репей.
– И чего хочет?
– А сам как думаешь? – хихикает стервочка, разворачиваясь на животик, и я опять залипаю. Уже на гладкую жопку. Бл***. Ну вот что за ведьма, а? – Того же, чего и ты…
– А я, по-твоему, чего хочу?
– Дядь Миш… – Она сгибает ножки в коленках, скрещивает их. Покачивает. И да, теперь я на розовые пятки смотрю. Пи**ц… – ну чего ты грузишь? Хорошо же отдыхаем…
– А ты думаешь, я с тобой только отдохнуть хочу?
– Нет, замуж зовешь, – хихикает она, – как этот мент придурочный…
О как! То есть, там уже и замуж звал… Я чувствую, как накатывает злость. Терплю. Смотрю на покачивающиеся пяточки, на розовый лак на ногтях. Уже без умиления. Сколько таких, как я, взрослых мужиков, вот так вот залипали на нее? А?
А, учитывая ее активность и безбашенность… Скольким она дала? Со сколькими отожгла? Хоть и не выглядит девчонка потаскушкой, и отчего-то прет меня от нее дико, так, что хочется, против собственных правил, облизывать везде, где можно… Да и Пилот тогда ночью говорил, опять же со слов ее приятеля, что она чистая, динамо даже… Но все равно.
Я много пережил. И очень, сука, просто очень много повидал дерьма. И, хотя и сам не встречал, но по словам многих, вполне мною уважаемых людей, знал, насколько бывают обманчивы чистенькие девочки. Какими они бывают дрянями.
В Ленке такого не было. Не чувствовалось. Но, бл*, может я просто ошалел? Как тот же мент, что, потеряв всякие границы, бежал за ней по улице тогда?
И то, что она, в итоге, выбрала меня, и напрыгнула на меня сама практически, ничего обо мне не зная… О чем я думаю?
Козе явно не нужны отношения. Явно не интересны долгосрочные связи. Она кайфует. Молодая, красивая. Активная. Вертит хвостиком.
Это ты, дядь Миша, расплылся киселем, размечтался… Не отпущу… Заберу… Моя…
Мачо херов. Как это?.. Супермэн? Не… Отелло? Тоже не… Ну да, неважно. Как ни назови, мудила, он и есть мудила.
Залип на девку. Которая мало что в дочки не годится. И начал херню всякую представлять. А она, скорее всего, и не думает ни о чем таком.
Я на секунду даже завидую этой ее легкости молодой. У меня такого не было. Совсем. А у нее есть. И пусть и дальше так будет.
– А чего ты реально хочешь, дядь Миш? – Она поворачивает ко мне лицо, смотрит прищуренными от солнца глазками, облизывает губки остреньким язычком. Стервочка. Молодая, безбашенная ведьмочка.
В этот момент я понимаю, что мне откровенно похер на то, сколько у нее было мужиков до меня. Вот с тем, что после меня будет, разбираться уже больнее. Потому что не хочется мне этого. Чтоб после меня кто-то был. Тупо, по-мудацки не хочется. И в то же время…
Я силой отпихиваю из головы дурные, мешающие получать удовольствие мысли, и говорю:
