– Угораздило меня, бл*! Ни слова в простоте, ни секунды по-нормальному!
– Василий Георгиевич, вы поспокойней, а то давление поднимется. В вашем возрасте это… – ну не смогла удержаться, ну вот никак!
Он дико смотрит на меня, потом рычит злобно:
– Сучка малолетняя!
И хватает за волосы, подтаскивая к себе. И вот прямо зря! Потому что сразу же получает красивые царапины на физиономии и укус в губу.
Отталкивает, прижимает к окровавленному рту ладонь, вытирает, смотрит на красные тягучие капли. Нехило разодрала, пол физиономии в кровище. А мне он в этот момент так напоминает киношного Дракулу, что я опять начинаю ржать. Ну вот реакция такая дебильная, ну ничего не могу поделать. Он примерно полминуты смотрит на меня ошарашенно, затем выдыхает, достает пачку влажных салфеток и вытирает кровь с лица.
Я в это время успеваю проверить замок на двери, но здесь без вариантов, и готовлюсь к обороне. Потому что хер он меня так просто получит, сука. Ни за какие бабки. Ни за какие решения вопросов. Перетопчется, козел.
– Значит так, Мелехова, – на удивление спокойно и ровно говорит он, – я заплатил за решение вопроса сто тысяч. Это компенсация стоимости украденной вещи, моральный ущерб и так далее. Дело на тебя закрыто, но открыть можно в любой момент, как ты понимаешь. Поэтому сейчас мы едем ко мне, и там ты без вопросов сразу становишься раком. Поняла меня? Сначала раком, потом посмотрим. И один разом не ограничимся, и не мечтай. Будешь приходить столько, сколько я захочу. Стольник – это немало. Успеешь порадовать меня всеми позами. Сама виновата. Я хотел по-нормальному. А ты, сука, с кем угодно готова трахаться, лишь бы не со мной. А раз ты такая продажная тварь, то я тебя просто покупаю. И учти, Мелехова, если начнешь прятаться, я мало того, что вопрос с открытием дела решу, так еще и к сестре твоей на работу коллекторов пришлю. Чтоб там тоже повеселились. У Носорога проблемных сотрудников не любят, знаешь ведь, что будет? И потом я сделаю так, что ее никуда, кроме пивного ларька, не примут на работу. Я могу, ты знаешь. Так что закрой свой рот. В следующий раз откроешь только для того, чтоб мой член облизать. Все ясно?
– Предельно. – Я очень надеюсь, что и телефончику моему тоже все было слышно. – А можно я домой заеду, переоденусь?
Он смотрит на меня тяжело, размышляя, какую пакость я затеяла. Я хлопаю умоляюще ресницами, изображая овечью покорность:
– Я провоняла камерой, неприятно…
– Ладно. Но смотри…
– Я поняла все. Вы очень доходчиво пояснили…
– Можно уже на ты.
Он заводит машину и выезжает из кармана. Всю дорогу до моего дома мы едем молча. Я не смотрю на него, коплю злость, и очень надеюсь, что по взгляду этого не видно. А он, судя по всему, успокоился и доволен всем.
Подъезжаем, я вопросительно смотрю на опера.
– Без фокусов, – опять предупреждает он.
– Хорошо.
Я стараюсь идти ровно. Стараюсь не дергаться. И только за дверью подъезда выдыхаю и несусь домой.
Первое, что делаю, это скидываю запись в облако. Не знаю, что там получилось, надеюсь, разборчиво, я старалась говорить четко. И имя его называть.
Затем бегу к заначке. Стольник, да?
Полька откладывает на мою учебу и на черный день. Она хорошая, моя Полька, запасливая. Я быстро пересчитываю деньги. Поля, я все верну. Прости свою тупую сеструлю. Все верну. Обязательно.
Потом натягиваю рубашку, свободную, с накладным передним карманом. Телефон утопает практически полностью. А камера видна. Попробую видео записать. Лишним не будет. Натягиваю коротенькие шортики. Для отвлечения внимания.
Смотрюсь в зеркало. Брезгливо вытираю кровь опера с губ.
Все, готова.
Удачи мне, да?
Мент сидит в машине, курит. Видит меня, медленно вынимает сигарету, отбрасывает. Смотри, сука, смотри.
На ноги смотри.
Выше не надо пока.
Открываю дверь, сажусь. Но не закрываю. И одной ногой на асфальте.
– Василий Георгиевич, а если я вам отдам сто тысяч, вопрос будет закрыт?
– Да где ты их возьмешь, голодранка? – кривится он, уже понимая, что неспроста я задаю такой вопрос, – закрывай дверь. Поехали.
– Будет закрыт? За сто тысяч?
Я настаиваю на своем. Я не знаю, как надо правильно говорить, но думаю, что подтверждение будет не лишним.
– Если бы у тебя были сто тысяч, то был бы закрыт. А у тебя их нет, поэтому по-другому расплатишься.
Я достаю пачку и швыряю в удивленную физиономию.
Деньги красиво разлетаются по салону.
– Здесь сто тысяч. Спасибо, что решили мой вопрос, – чеканю я и выскакиваю из машины.
Он рычит что-то матерно и выбегает следом, шагает ко мне. В глазах прям бешенство дикое.
Я торопливо достаю телефон, уже не скрываясь, направляю на него:
– Стой, где стоишь, я все записала!
– Чего ты там записала, овца! Дай сюда! Это не доказательство!
– Для кого? Для суда? Для вашего начальства? Для журналистов? Для пользователей сети?
С каждым шагом я отхожу все дальше, телефон держу близко к себе, чтоб не смог выбить. И с удовольствием вижу, как его лицо становится все более и более красным. Так, может, повезет мне, и его реально удар хватит.
– Сука малолетняя! – ругается он, но останавливается, бессильно сжимая кулаки.
Смотрит по сторонам. А я радуюсь, что вечер теплый, летний, и все бабушки-соседки на своих местах. Очень удобно. Очень кстати.
– Я вам отдала сто тысяч, можете пересчитать. Я и моя сестра вам ничего не должны. Спасибо за помощь в закрытии дела. И я записала наш разговор в машине до этого.
– Сууука! – опять рычит он и движется ко мне, уже явно наплевав на соседок, не соображая, как палится. В прошлый раз его тоже так перекрыло, когда кинулся за мной. Тогда помог Миша. В этот раз я справлюсь сама.
Отскакиваю опять, не опуская телефон, подначиваю:
– Давай, Василий Георгиевич, я стримлю.
– Сука! – он резко разворачивается и запрыгивает в машину. Выезжает с юзом со двора.
И только тогда я чувствую слабость в коленках. Страшную. Опираюсь на лавочку, сажусь.
Я не чувствую ничего особенного, пожалуй, только облегчение, что выбралась. Временно.
Про деньги, про суку Машку, про то, что буду говорить Полине, я подумаю потом. Позже. Гораздо позже.
Глава 21
Ленка
– На смене не тормозить, курить не бегать, по подсобкам клиентам не отсасывать, – администратор Вова критически осматривает меня, вздыхает, – слушай, девочка, а может, наверх пойдешь? На гоу-гоу? Нахер тебе здесь с подносом таскаться? Там в шоколаде будешь.
