Я его срисовываю моментально, потому что, если остальные мне вроде как незнакомы, сложно навскидку мужика в простыне узнать, если до этого только его фотку в костюме видел, то этот в любом виде узнаваем.
Батя, правая рука и партнер Носорога.
То есть, переговоры у Черного с Носорогом сейчас… Но самого Паши не наблюдаю. А Батя не выглядит веселым. Скорее всего, решают вопрос по спорной земле. И от моего ответа сейчас во многом зависит, какое решение будет у Черного.
Но Сухой указаний не давал, Носорога обсуждать с деловыми не велел, поэтому я просто выясняю детали.
За моей спиной матерится Черный, вошедший в раж и оседлавший, судя по всему, любимого конька. Паша ему, походу, кость в горле, особенно, если со своих доходов в общак не платит и ведет себя вольно.
С другой стороны, он не урка, и платить не должен.
Но тут их внутренние терки. Я не особо вслушиваюсь в бред Черного, пока не выцепляю одну деталь интересную:
– Он вообще берега попутал, сучара, прикинь, сегодня моего человека вырубил! Из-за бабы своей!
– Че? – разворачиваюсь. – У него баба есть? Постоянная?
– Ну да, Васек говорит, такая, клевая. Светлая, сисястая. Так даже не из-за нее! Из-за левой девки! Сестры ее!
– Сестры? А че за сестра?
– Да я откуда знаю? Но это же вообще херня полная, из-за бабы такое делать! На моей территории! Тварь! Никакого уважения!
– Разобраться хочешь?
– Да надо! Но он же, сука, типа по понятиям! А нихера не по понятиям!
– Ну ладно, бывай, поехал я.
– Слышь, Лысый, передай Сухому предложение мое. Со мной проще работать будет.
– Передам. А где Носорог повеселился, говоришь?
– Да в «Собаке»… И че там вообще забыл? Сууука… – он валится на диван и хрипит.
Судя по виду, его окончательно прикрыло, иначе бы обязательно поинтересовался, какого хера мне эта информация про развлекухи Носорога понадобилась.
А я и сам не в курсе какого. Чуйка. Явно, чего-то интересное там. Про бабу Носорога никто мне не говорил ничего. Он холостяк, никаких постоянных не водилось. А тут вдруг завелась. Да еще и такая, за которой он сам лично по шалманам скачет и рожи мудакам бьет. Интересно, сука!
А уже буквально через полчаса мне было не интересно. Нихера. Мне было жутко. Настолько, что еле прикурил, так пальцы от злости дрожали.
Потому что сгонял я в эту «Собаку» и – опачки, сюрприз! – напоролся на бледно-зеленого бармена, с которым за пару дней до этого хорошо поболтал уже.
И узнал от него пи**цки интересную информацию. Про то, кто такая – баба Носорога. И кто такая – ее сестра, которую чуть не утащили и не пустили по кругу хозяин этой рыгаловки с друзьями.
Паша Носорог пришел вовремя. Раздал сестрам по серьгам, загрузил баб в свой фургон и свалил в рассвет. Красиво сделал все, сука пафосная.
Само собой, вся обслуга была в курсе, кто потоптался по хозяину, Носорог не скрывался, а от его копыт всегда колея мощная остается.
И теперь все тихо охеревали. Потому что непонятно было, спустят это на тормозах, или нет.
Я посоветовал бармену сваливать и забыть про это место работы. Тот, пробормотав что-то про сучку-Мелехову, которая одни несчастья приносит всегда, послушался и дернул прочь.
А я остался.
Посидел, подумал. А потом размял плечи пошел наверх. А то Носорог как-то плоховато развернулся.
Раз все живые.
Глава 31
Миша
– Слушай, Миш, а какого хера ты сам трудился-то? – Голос полкана по телефону звучит задумчиво.
– Это случайно вышло.
Мне не очень хочется пояснять ситуацию, но надо. Я здесь все же гость, приходится соблюдать правила приличия.
– Нормальная такая случайность… Три человека в реанимации…
Я молчу, прикуриваю, задумчиво разглядывая сбитые костяшки на руке. Да, неаккуратно вышло.
– С говнищем этим решать что-то надо, – продолжает бубнить полкан, – пришлю ребят, проверят. Наверняка, дерьмо найдут. С землей шалман сровняют. С Черным – твоя печаль. Но, в принципе, если надо…
Хорошо ему так мозги прочистили. С подачи Сухого, ага. Даже на Черного похрен.
– Не надо. Я сам.
– Ну лады. Но, Миш, ты в следующий раз просто скажи. Не надо больше таких фейерверков. Люди напряглись сильно. Боятся теперь.
– Договорились.
Я кладу трубку. Задумчиво смотрю на окна малехи. Надо что-то решать. Хватит уже так. Я ж тоже не железный. Вчера вот пар выпустил, но это ненадолго. Да и чего там выпустил-то? Когда все равно, стоит подумать, чего могло бы быть, если б не Носорог, сразу в глазах темнеет. И злость такая накатывает, какой от себя уже давно не ждал. Я вообще не по этой части, так-то. Не злюсь обычно. Все решаемо. Эмоции – херня.
А тут просто вынесло ведь мозг.
Когда мне так последний раз выносило?
Наверно, когда в первый раз сел? Вернее, когда сделал то, из-за чего в первый раз сел.
Да, наверно.
Я прикрываю глаза, вспоминая, как мама прибежала домой с разбитым лицом. На рынке работала, хозяин, тварь, не заплатил дневную и еще и недостачу повесил на нее. А, когда возмущаться начала, по щеке ударил.
Она меня тогда не смогла остановить.
А потом и люди на рынке не смогли. Этот урод позже сдох. Не от моих рук. Не я был причиной. До сих пор жаль.
Да, я тогда хорошо влетел. Перед армией как раз. Вместо военной формы получил тюремный клифт. И кликуху свою тогда же. Потому что успел обриться налысо и такой ржачный ходил, худой, с ушами торчащими.
Потом меня так не срывало. Ни разу.
До этого момента.
Я прикуриваю еще одну, стараясь не думать, как херово было Ленке этой ночью. Напугалась, наверно. Не думать, не думать… А то ведь могу вернуться. А там, сука, уже и делать-то нечего. Все сделал. Быстро так. И нихера не разгрузился. А с чего там разгружаться? Три утырка, все под марафетом. Один с сотрясом после встречи с Носорогом. Избиение младенцев, сука. Развлечение влегкую.
Звонок. Черный. Ну давай, тварь, попробуй чего вякнуть… Как раз мне не хватает, хоть догонюсь.
– Лысый… Я так понял, Сухой не принял мое предложение?
– Нет.
– Ну… Я, ясное дело, не то, чтоб указываю… Но можно было и поспокойней намекнуть… Без таких предъяв…
– Это ты мне хочешь предъявить? Или Сухому?
– Неееее… Ты че, все нормально…
– Сухой будет с Носорогом напрямую работать. Без деловых.
