И я не тороплюсь. Кайфую по полной. От его взгляда, от его рук, от члена в себе, от нашего вида в зеркале. Это заводит, это толкает за грань, когда уже перестаю понимать, что делаю, когда срываюсь и кончаю, с громким стоном, кусая губы и дрожа. А потом меня возвращают в реальность, смотрят и жестко вколачиваются снизу. Ловя уже свое удовольствие. И смотреть на то, как кончает мой будущий муж – это отдельный вид кайфа.
– Слышь, малех, откуда ты это платье отрыла? Да еще и с такой прической… – хрипит Миша, не спеша выходить из меня, и не разрешая подняться. – Это же охереть, че такое… Ты видела, как на тебя смотрят?
– Ты чего выдумываешь? – удивляюсь я, машинально поправляя прическу. Капюшон слетел. Успел-таки разворошить своими лапами, гад. – Я похожа на кита!
– Ты похожа на сладкую булку. Тебя охота сожрать. Почему ты раньше такое платье не носила?
– Не люблю длинное… Погоди… То есть ты считаешь, что Носорог и Батя там…
– Да, бл*… Даже думать на эту тему не хочу!
– Иванов! Ты – параноик! – фыркаю я и поднимаюсь. – Я в ванную. И раздеваюсь. Я так поняла, жениться мы сегодня не будем?
– Да конечно! – рычит он, приводя себя в порядок и сверля меня напряжённым взглядом, – еще как будем! Не отвертишься!
– Так опоздали уже?
– Подождут!
Я только хмыкаю, захожу в ванную и какое-то время смотрю на себя в зеркало. Да, видок, конечно… Как будто долго и со вкусом трахали. И, в принципе, так и есть. Пусть недолго, но качественно.
Малявка неопознанного пола опять пинается в животе, намекая, чтоб поторапливалась.
– И ты туда же, – укоряю я ее, подкрашиваю губы и смотрю на себя в зеркало оценивающе. Чертова кукла. Потом припоминаю черный взгляд будущего мужа и улыбаюсь.
И пусть. Раз ему нравится.
Глава 37
Миша
– Слушай. А какого хера мы поехали этой дорогой? Лерку укачивает!
– Не пыли, малех. Ее не укачивает. Она просто уснула.
– Да конечно, тебе-то виднее! Ты же образцовый папаша!
– А вот сейчас обидно было, малех…
– Ничего обидного! Ты ее сегодня даже на руки не взял!
– Да я ее всю ночь укачивал! И она на меня четыре раза срыгнула и два раза обделалась, как раз, когда я памперс менял! Я – отец года, бл*!
– Нехер при ребенке материться!
– Малех, не выводи, а… Дорога только началась, а ты уже мне плешь проела…
– И вот интересно, чем же это я тебе плешь проела?…
Я только отворачиваюсь, смотрю в зеркало заднего вида на детскую розовенькую люльку, которая просто охренительно вписывается в брутальный интерьер салона лексуса. И не могу глаз оторвать. Хорошо, что дорога ровная.
Моя дочь. Там моя дочь. Черт, уже два месяца прошло, я все никак не привыкну. Не осознаю.
У меня есть дочь. У меня есть жена. Эй, Миха, а жизнь-то налаживается, а?
Кто бы мог подумать, что так случится?
Я вспоминаю, как первый раз увидел Ленку, в випе, неумело, но охерительно зажигательно танцующую приват. Длинные волосы русалочьи, глаза хитрые, губки пухлые… Кто ж знал?
Воспоминания несутся дальше.
Ленка у стены, зажатая отморозками. Но нихрена не боящаяся. Наоборот, еще и хамящая в лицо придуркам. Бешеная ведьмочка.
Ленка на озере. Идет от машины только в одной куртке, и с бутылкой коллекционного коньяка. Пьет на ходу, коньяк льется на грудь. Соски остро торчат. Лунный свет придает волшебства, морока.
Ленка у моих ног, с членом во рту. Сука, так сладко!!!
Ленка в фейерверке из горящих бабок. Стоит и смотрит. Ведьма. Потом разворачивается и идет прочь. А я глаз не могу оторвать.
Ленка в отражении зеркал на потолке в доме полкана. Тонкое тело, запрокинутая в стоне голова.
У шеста в ночном клубе. Блестящая птичка, недосягаемая.
В подъезде. Жар, теснота, тяжесть, невозможный кайф…
В свадебном платье. Голубом, с высокой талией. Золото и бирюза. Животик. Кукла!
На родильном столе. Наша дочь у нее на груди. И ее глаза. В них отголоски боли. И радость. Невозможная радость.
Я понимаю, что это – вся моя жизнь, все то, ради чего вообще стоит жить.
За время присутствия в моей жизни этой бешеной стервочки, у меня накопилось такое количество моментов, которые реально можно назвать самыми лучшими, сколько за всю прежнюю, вообще-то охренительно насыщенную событиями жизнь не наберется.
Ленка – вообще не сахарок. Она вредная, язвительная и вздорная. Но она дарит мне каждый новый день моей новой жизни. Только она. И я не променяю ни одну секунду этой новой жизни ни на что другое.
И ради этого можно потерпеть ее закидоны.
Ее можно понять. Волнуется. Мы впервые едем так далеко с Лерой. Но когда-то надо. Я и так задержался в этом городе. Сухой уже пару раз намекал, что дела не ждут.
Ленка не захотела оставаться одна и ждать меня. А я не посчитал нужным ее переубеждать.
Конечно, теперь мне нужно быть втройне осторожным, но, с другой стороны, бизнес Сухого все больше переходит на легальные рельсы, поэтому опасности нет. Никакой.
Наверно, когда-то нам надо будет якориться. И, может, мы еще вернемся сюда. Тем более, что Полина, несмотря на то, что недавно родила парня, уже заговаривает о втором. И Ленка сто процентов захочет сестру поддержать. Они вообще вдвоем – убойная, бляха муха, сила. Носорог только поморщился тогда от визгов и планов. Но нихера не опроверг.
Но это все в будущем, может, Полина и передумает.
– И вообще, ты хотя бы задумываешься о том, что…
Так, надоело.
Я, не вслушиваясь в то, что несет Ленка, потому что вижу, что ее распирает опять на гормонах, просто притормаживаю на обочине. Проезжаю чуть дальше, за лесопосадку, так, чтоб не было видно с дороги.
– Зачем мы остановились? Не поняла…
Я смотрю на нее, медленно обвожу взглядом тонкую шейку, грудь, ставшую гораздо больше, потому что она кормит, животик, уже пришедший в норму…
Ленка замолкает. Неверяще упирается в мое лицо.
– Ты чего? Ты с ума сошел?
– Да. Только полный дебил мог с тобой связаться. Сюда иди.
– Да пошел ты!
Фыркает и отворачивается. Я отстегиваюсь, выхожу из машины. Открываю дверь с ее стороны.
– Ты с ума сошел! – шипит она в ярости. Такая красивая, охереть можно. А в глазах… Да, я не дурак. В глазах ярость и желание. Моя девочка. – Лера спит!
– Ну и отлично. Она не проснется. Если ты не будешь шуметь.
