— Джон Бонэм.
— Точно. Что ж... если бы Джон Бонэм пролил воду на пол, то да, полагаю, он бы ее вытер.
— Ну, он не смог бы. Он умер.
Я голову на бок.
— Что... о ком мы вообще говорим?
— Ты не знаешь, кто такой Джон Бонэм? — спросил Мал, его голос становился громче.
— Ш-ш. Нас услышат твои родители.
— Прости. Но, да ладно тебе, Тыковка, ты должна знать, кто такой Бонэм. Ты же меня разыгрываешь, да?
— Извини.
— А, блин, — вздохнул он, медленно качая головой, поникнув духом. — Не уверен, что смогу засунуть свой член в женщину, которая даже не знает, кто такой Джон Бонэм.
— «Засунуть свой член»? — переспросила я, мои брови, наверное, не то что сошлись, а соприкоснулись на переносице. — Ты действительно только что так сказал?
— Заняться любовью. Я имел в виду, заняться любовью... конечно же. Я бы никогда не засунул в тебя свой член. Я бы днями, нет, неделями занимался сумасшедшей, страстной любовью с этим милым телом, чьим обладателем ты являешься. Это было бы прекрасно, Тыковка. Пели бы ангелочки и пташки, и знаешь... все бы они слонялись вокруг, наблюдая за нами. Извращенцы.
— Ну да. Ты несешь такую лживую чушь, — улыбнулась я осторожно, поднимаясь на ноги.
— А что насчет Керслейка
[19], ты о нем знаешь? Или Уилка
[20], слышала когда-нибудь о Уилке?
— Я знаю о Гроле
[21]. Он великолепен.
— Ох, нет. Черт, милая. Только не Дэйв Грол. То есть, он хороший парень, и конечно, в нем были задатки гения еще во времена «Нирваны», — его руки скользнули с мой талии вниз к бедрам, удерживая ровно на месте. — Вау, а куда это они делись?
— Хм-м? Мал, прекрати.
Он уставился прямо на мою киску, изучая ее. Между его бровей появилась морщинка. Глубоко внутри я понимала, что смогла бы прожить без того, что он сейчас делал. Его родители находились по ту сторону двери. Женщина, которая дала ему жизнь, была занята тем, что прибирала тот бардак, что мы с ним развели. Так что сейчас было неподходящее время, чтобы знакомиться со мной поближе. Экзаменационные вопросы о том, каких известных барабанщиков я знала, наверное, тоже могли бы подождать.
— Ты бы не мог перестать пялиться, пожалуйста? И кто куда делся? — я вытащила ногу из ванной и осторожно ступила на скользкий пол. Убираясь к чертям подальше от его чересчур назойливых глаз. К счастью, мой халат висел на двери в ванную комнату. Я не додумалась бросить его к одежде, в которой была на работе, и которая теперь лежала мокрой кучей в уголке.
— Лобковые волосы, — сказал он, с нарастающим страхом в голосе. — Где они?
— Я делаю эпиляцию воском.
Он покрутил носом с очевидным отвращением.
— Ну, тогда перестань ее делать. Я хочу видеть милые лобковые волосы морковного цвета, такие же, как у тебя на голове. Я это заслужил.
Я сдержала улыбку.
— А ты много об этом размышлял, да?
— Уже почти как неделю. Мне пришлось думать о чем-нибудь, чтобы выпустить пар.
— Ты мастурбировал, думая обо мне? — спросила я взволнованно. Наверное, если я сейчас захлопаю в ладоши, то это будет не круто, да и к тому же могут услышать его родители.
— Энн, у меня есть член? — Мал вылез из ванной, с его мокрых джинсов и чаксов стекала вода. Какое прекрасное мокрое, растрепанное безобразие.
— Исходя из размера выпуклости в передней части твоих джинсов, на этот вопрос я собираюсь ответить положительно, Малкольм.
— Тогда да, конечно, я много размышлял по этому поводу. Я постоянно думал о твоей киске: как она выглядит, какая она на вкус, каково будет ощутить ее, — он встал напротив меня, такой высокий, полуобнаженный и промокший насквозь. Причем последняя часть определенно давала о себе знать, когда с него на пол падали капли воды. — Почему, ты думаешь, прошлую ночь я провел на диване Бена? Я больше никого не хочу трахнуть. Я хочу тебя.
— Вау, — прошептала я.
— Ты собираешься упрекнуть меня в том, что я не проявляю романтики, как в тот прошлый раз?
— Не-а.
— Не-а? — его пальцы играли с воротником моего халата. Не распахивая, а просто водя по нему.
Я схватила его за талию и вытянула голову, чтобы прижаться губами к его губам.
— Все, что я услышала, — было бла-бла-бла я постоянно думал о тебе. Бла-бла-бла я хочу тебя. Это была идеальная романтика в чистейшем виде.
Он усмехнулся.
— Ты сумасшедшая.
— Вполне возможно, что эта черта у нас общая, да.
— Мне действительно нужно, чтобы ты узнала, что у меня есть член.
Он провел губами по линии подбородка, заставляя меня дрожать.
— Покажешь мне его позже?
— Раз ты так любезно об этом попросила, — он слегка отодвинулся от меня. — Вот дерьмо, мы же не станем вести себя так тошнотворно, как Дэйви и Эв, правда ведь?
— А разве не так мы должны были себя вести?
— Да, но это было забавно, когда мы притворялись. Если мы собираемся быть вместе по-настоящему... — он оставил мысль незаконченной.
Мое желание значительно остыло, охлаждая меня. Потому что реальные отношения означают, что людям будет больно. И говоря о людях, которым причинят боль, я подразумеваю себя. Можно также подразумевать под этой категорией и его, да. Но удача никогда не была на моей стороне. Я и так уже знаю, как будет больно, когда закончатся наши мнимые отношения. Но если эти отношения станут реальными? Тогда будет гораздо хуже.
— Я, эм... а почему бы нам пока что ничего не усложнять? Посмотрим, как там дальше будет.
— Ничего не могу поделать, — он прислонился лбом к моему лбу. — Нам действительно охрененно нужно заняться сексом, Энн.
— Да. Но то, что между нами, не должно измениться, если мы начнем спать вместе.
— Не должно?
— Нет. Все будет отлично.
Господи, только не покарай меня. Как знать, это может даже оказаться правдой.
— Круто, — сказал он, улыбаясь во все зубы. Он вытянул мне раскрытую ладошку, ожидая, что я дам ему «пять». — Черт, как же мы хороши.
