— А она права.
— До скорого, Бен, — сказал Джимми, не отрывая от меня взгляда.
— Лады. Веселитесь, ребятки, — здоровяк неторопливо пошёл на выход, не особо парясь, чтобы скрыть свою улыбку.
— Просто я... на прошлой неделе я был немного не в настроении.
Он скрестил руки на груди и, торопясь, добавил:
— Но с тобой это никак не связано.
— Нет, конечно, не связано. Но мне приходится жить с тобой. Поэтому, когда у тебя меняется настроение, это влияет и на меня.
Он стал ещё сердитее.
— Не то чтобы дело было в нас, — я покачала головой.— То есть, нет никаких «нас». Не знаю, почему я вообще использовала это слово. Это решение касается только меня. Для меня настал час двигаться дальше.
Джимми сжал челюсть.
— Мне не нравятся перемены.
— Тогда сделаем так, чтобы замена прошла гладко.
— Я привык, что ты рядом. Мы поладили. Так какого лешего я должен проходить через всю эту хрень с обустройством кого-то нового, только потому, что тебе взбрело что-то в голову, причём, скорее всего, абсолютно неважное?
Я открыла рот, но ничего не сказала. Теперь я точно впала в ступор. Из головы просто вылетели все ответные реплики и крутые комментарии. Хотя, нашла, чему удивляться. Это же Джимми во всей своей красе, грубый, как зараза, и без капли тактичности. Я хотя бы могла сделать вид, что умею ладить с людьми, в большинстве случаев.
— Ну? — рявкнул он. Пока я медлила с ответом, он стянул с себя красный свитер, чтобы вытереть им лицо.
— Мои причины, между прочим, личные, важны. Может, не для тебя, но они важны для меня.
Он посмотрел в сторону. Он действительно выглядел огорчённым с этими своими поджатыми губами. Интересно, его вообще кто-нибудь когда-нибудь обижал? Глядя на эту мордашку, ответ — нет, не думаю.
— Я приняла решение.
— Я буду платить тебе на двадцать процентов больше.
— Ты вообще слушаешь меня? Дело не в деньгах.
— Ради всего, б****, святого. На пятьдесят.
Я задрала кверху нос.
— Джимми...
Он взмахнул рукой.
— Достаточно. Я удваиваю ставку. Ты прекращаешь пороть чушь, и мы больше не возвращаемся к этому разговору, понятно? А теперь мне нужно кое-чем заняться.
— Прекрати! — крикнула я. — Я ухожу.
Он, не моргая, уставился на меня. Казалось, враждебность исходит даже из его пор.
— Почему? — спросил он сквозь стиснутые зубы. — Ты хотя бы должна сказать мне причину, Лена.
Снаружи начался дождь, огромные серые тучи наконец-то обрушили на землю потоки воды. А Джимми до сих пор ждал. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его. О боже, я не могла ему этого сказать. Просто не могла. Всё шло не так, как я распланировала.
— Знаю, мы не лучшие друзья, но я думал, мы неплохо ладим, — сказал он.
— Так и есть, в основном.
— Тогда почему?
— Я не подхожу для этой работы.
— Посмотри на меня.
Я открыла один глаз. Вообще-то, он выглядел вполне спокойным. Его большие руки были скрещены, мокрая футболка прилипла к потной груди, но что до всего остального, он не выглядел слишком злым. Поэтому я открыла и второй глаз. Смело с моей стороны, знаю.
— В отличие от других надзирателей, ты не полностью выводишь меня из себя, — сказал он.
— Знаю. Я, в основном, полезная, — засмеялась я. Не сказать, что это было очень уж смешно. — Б-р-р! Почему ты так настаиваешь на своём?
— Потому что звукозаписывающей компании с Адрианом необходим посторонний человек, который следил бы за происходящим. Я с этим согласен, это не совсем плохая идея, — сказал он. — Мне не нужны твои консультации или, чтобы ты копалась в моих мозгах, выдвигая версии о всякой интересующей тебя психологической хрени. Всё, что мне нужно, — чтобы ты просто была рядом. Неужели это так сложно?
— Не сложно. Но это не объясняет, почему ты так одержим мыслью о том, чтобы этим человеком была я.
— Да просто ты лучшая из худших, ясно? Есть варианты и похуже. Я не собираюсь рисковать. Ты должна остаться.
Я сморщила от недовольства нос.
— Погоди-ка, весь сыр-бор случайно не из-за того, что случилось перед похоронами? — спросил он чуть погодя.
Мой рот открылся, но мне нечего было сказать. Он не имел в виду тот момент, когда вцепился меня, но из-за чувства вины и своей совести, я могла думать только об этом.
— Значит, поэтому.
Он наморщил лоб, запустил руку в волосы и потянул за них.
— Всё дело в... на то были смягчающие обстоятельства. Я не причинил бы тебе вреда, Лена. Никогда.
— Я знаю.
— Правда? Я понимаю, что напугал тебя, — сказал он. — Знаю, что разгромил номер, но я бы никогда...
— Дело не в этом.
— Тогда в чём проблема?
Я отвернулась, пытаясь уцепиться за правдоподобную ложь или оправдание. Должно же быть хоть что-то, ведь вариант, чтобы он считал, будто я боюсь его в физическом плане, не подходил. У него и так забот по горло.
— В этом и есть проблема.
Он застонал, потирая лицо руками.
— Б****.
— Нет. Правда, дело не в этом. Я прекрасно понимаю, что в тот день у тебя было паршивое настроение.
— Тогда в чём? Чего ты хочешь, извинений?
Его глаза наполнились раздражением.
— Твою ж мать. Мне жаль, ладно?
У меня отвисла челюсть.
— Ого. Да ты невероятно хорош по части извинений, не так ли?
На стойке завибрировал его телефон. Мы его проигнорировали.
— Джимми, совет на будущее: когда ты перед кем-то извиняешься, нужно, чтобы это чувствовалось в твоих словах. Быть может, стоит обойтись без насмешек и ругани, как думаешь?
Он переступил с ноги на ногу, став очень похожим на школьника, получающего нагоняй.
— Понял. Извини... и всё такое.
— Так-то лучше.
— Значит, на этом всё? Мы разобрались? — спросил он, уже двинувшись к двери.
— Я могу передать Тому, что в понедельник тебе будет удобно с ним встретиться?
— Лена! Чёрт, — он издал звук, выражающий чистейшее раздражение. — Почему?
Слова встали поперёк горла. Учитывая все обстоятельства, уж лучше я задохнусь, чем позволю им сорваться с языка. Напряжение огромных и ужасающих масштабов скрутило меня изнутри. Если бы я только могла раствориться в воздухе.
— ПОЧЕМУ? — выкрикнул этот осёл, крик прогремел по всей комнате.
