Что всегда приветствовалось.
В худшем случае это окажется просто приятный вечер в компании друга. А в лучшем — мои чувства чудесным образом отстанут от Джимми и перейдут на кого-то, кто (какой ужас) на самом деле их захочет. Беспроигрышная ситуация.
— Возможно, я готова к новым отношениям, — сказала я, развернув плечи и выставив грудь. Незачем долго колебаться. Кто не рискует, тот не пьёт шампанское и всё такое. — Но я и сама могу сейчас об этом позаботиться, — я развернулась к бас-гитаристу. — Бен, как ты смотришь на то, чтобы поужинать со мной?
— С радостью, — сказал он с улыбкой.
— Здорово. Тогда, ладно.
Это оказалось совсем не сложно.
— Вот и славно, — продолжил Джимми с менее надменным видом. Он смял свою салфетку и бросил на стол. — Бен, куда ты её поведёшь?
Приоткрыв рот, бас-гитарист начал над этим раздумывать.
— Э-э, как насчёт спорт-бара? «Аллэна»?
— Ей не нравится спорт, и не скупись. Это же Лена, ты должен отвести её в хорошее место. Спокойное, но хорошее. Главное, создать правильную атмосферу.
Святые угодники. Я тихо сползла со стула.
— Спасибо тебе, Джимми, за беспокойство. Но мы с Беном можем обсудить это позже. Наедине.
— Всё нормально. Что бы другое придумать... — Бен почесал свою короткую бороду. — А японский ресторан, куда мы иногда ходим?
— Нет, — сказал Джимми. — Не совсем то.
— Ну, тогда что ты можешь предложить? — спросил Бен, в его глазах искрились смешинки.
— А давай я забронирую вам столик в одном из ресторанов в центре города?
— Идёт, — ответил Бен. — Спасибо, Джим. Лена, с нетерпением жду нашей встречи в субботу. Я заеду за тобой в восемь.
— Договорились.
От улыбки моё лицо онемело, я его почти не чувствовала.
С похожим выражением лица, мне натянуто улыбнулась Лиззи. Это чувство мне знакомо. Индейка и клюквенный соус, словно свинец, осели в моём животе.
— Ты тоже с нетерпением ждёшь этого. Да, Лена?
Кажется, улыбка Джимми немного дрогнула. Хотя, это могла быть всего лишь игра моего воображения.
Моя же улыбка оставалась странной, словно её приклеили к лицу.
— Да. Конечно.
***
— Лови.
На мои колени упала десертная ложка.
— Может, уже перестанешь бросать в меня вещи? И так паршиво из-за, что так начинается каждое моё утро.
День Благодарения проходил тихо, в доме были только мы. Утром я позвонила маме и папе и долго с ними разговаривала. Затем мы с Джимми отправились на встречу анонимных алкоголиков. Точнее, отправился Джимми. Я же сидела снаружи в коридоре, потягивая кофе из чашечки. Вышел он в спокойном состоянии и нормальном настроении, что всегда было хорошим знаком.
— Ты жуткая соня. Мне приходится как-то тебя тормошить, — ответил Джимми. — Кстати, сегодня ты чуть лучше справилась с пробежкой.
— Спасибо, — проворчала я, слегка успокоившись. Похвалу от него не часто можно было услышать. Хотя совсем недавно он назвал меня симпатичной. Так что, может быть, подобные речи я буду слышать чаще.
— Ага, у тебя всего два раза сбилось дыхание. Прогресс на лицо.
А, может быть, и нет.
— Здорово. Спасибо за похвалу.
— Подвинься, из-за тебя прогибается диван.
Джимми сел со мной рядом, потеснив меня. В руках у него было ведёрко мороженого и ещё одна ложка.
— Что ты делаешь?
— Расценивай это как терапию, направленную на выработку рефлекса отвращения. Вот, держи.
Он передал мне лакомство. Французское мороженое со вкусом ванили, перемешанное с шоколадной стружкой. О да, чёрт возьми! У меня потекли слюнки.
— Вкуснятина. Если ты продолжишь скармливать мне мороженое, то в ближайшее время я вряд ли начну испытывать к тебе отвращение.
Он включил телевизор. На экране пролетели птицы над водой, и появились живописные кадры длинной извилистой реки на фоне заката. Знакомо, и в то же время неожиданно.
— Мы смотрим «Дневник памяти»? — промямлила я ртом, набитым мороженым со вкусом небесного блаженства. — Серьезно?
— Разговор о моих недостатках прошёл не очень хорошо. Я подумал, что нужно попробовать ещё раз.
Он откинулся на спинку дивана.
— В статье говорилось, что тебе следует больше времени проводить с подружками, смотреть сопливые фильмы и есть мороженое, перемывать мне косточки и делать прочую ерунду. Но я знаю свои недостатки круче, чем кто-либо. Так что, вот мы и здесь.
Он замолчал.
— Или ты хочешь, чтобы я позвал к тебе девчонок?
— Нет, не нужно.
Я проглотила ещё немного небесного лакомства из молока и шоколадной крошки. На самом деле, мы уже давно зависали вместе с ним по вечерам перед телевизором. Это было удобно. К тому же, могло показаться немного лицемерным или жалким с моей стороны внезапно принять предложение Эв о ночёвке, после того, как Джимми всем разболтал, что мне в жизни чего-то не хватает.
— Ты говорил, что ты ни на чём не играешь, но, кажется, я недавно слышала гитару.
— Я говорил, что играю не так хорошо, как остальные. А не то, что я не играю вовсе.
— Ты пишешь песни? — спросила я.
— Для группы? Нет. Все тексты пишет Дэйви.
— А для себя?
— Да, Лена.
Он прерывисто рассмеялся. Он взял ложку, зачерпнул мороженое и воткнул обратно.
— Я пишу для себя песни о том, насколько я горяч. Вот такой я самовлюбленный.
Я наклонила голову набок, внимательно разглядывая его. Ни за что бы в это не поверила.
— Тебя задели мои слова.
Он усмехнулся.
— Мне как-то побоку.
Некоторое время он молча смотрел телевизор, а я смотрела на него. Джимми мог расстроиться, может быть. Просто я не думала, что он так отреагирует на моё выказывание в свой адрес. Чтобы уложить в голове то, что его действительно интересует моё мнение, потребовалось некоторое время. Умом я понимала, что эмоций у него больше, чем у кирпича, но видеть их проявление было совсем другое дело. До похорон Лори этого попросту не происходило. Джимми был как Супермен: от него пули отскакивали, не то что эмоции. У эмоций не было ни малейшего шанса. Но в последнее время...
Мне стоило вести себя осторожнее. Он не такой сильный, как кажется.
— Прости меня, — сказала я.
Он странно посмотрел на меня.
— За что?
— За то, что назвала тебя самовлюбленным.
