Отчётливую нотку надежды в его голосе было невозможно пропустить. По моей спине пробежал холодок, несмотря на то, что мы находились в помещении. А сердце залилось горькими слезами. Что за дела. Сегодняшний вечер стал трагедией. Мне не везёт в любви. Наверное, виной этому цыганка с извращенным чувством юмора, проклявшая меня при рождении, точно говорю. Потому что именно я была единственным общим элементом всех этих феноменально ужасных свиданий. И моя вина обжалованию не подлежала.
— Не думаю, — вежливо ответила я. — Кажется, они доверяют друг другу и любят друг друга.
— Понятно.
Уголки его рта опустились. У наказанных щенков и то куда менее подавленный вид.
— Ты по уши влюблён в Энн.
— Да, — Рис сильно сдавил ведро с попкорном. — А как насчёт тебя и Джимми?
— Ха. Да. Моя симпатия имеет схожий нежелательный и неразделённый характер. Разве мы не два сапога пара?
Я уставилась на поток людей, мельтешащих у дверей кинотеатра. Сколько людей просто живут своей жизнью, испытывая подобные сердечные муки и отчаяние. В этом плане мы не были уникальны, но всё-таки эта боль казалась такой огромной, словно разъедала меня изнутри. Как же неправильно это было для такого всеобщего обыденного явления.
Боже милостивый, любовь — отстой.
— Почему бы нам не остаться друзьями? — предложила я.
Рис вздохнул, переминаясь с ноги на ногу.
— Друзьями... ладно. Всё ещё есть желание посмотреть со мной фильм?
— Конечно. Почему нет?
— Блокбастер, в котором полно взрывов и погонь?
Мне удалось улыбнуться.
— Конечно.
***
За окном качнулись шторы. Кое-кто шпионил. Для человека с рассудительным умом, Джимми Феррис в последнее время вёл себя совершенно неразумно. Хотя, и моими поступками, связанными с Джимми, не особо похвастаешься.
Рис подождал, пока я открою входную дверь, затем тронулся с места. А я, стоя на холоде, проводила взглядом задние фары его машины, пока те не исчезли из вида. Второе свидание окончено. Так держать, Лена. Мы неплохо провели вечер, но повторения не будет. Как ни странно, но обмен историями о неразделённой любви и о категорическом отказе после признания в своих чувствах, настроения не поднимал. Как по мне, куда лучше игнорировать такие вещи. Если бы мне захотелось плюнуть на своё правило не пить, то сегодняшний вечер для выпивки подошёл бы идеально. Но я не стала этого делать. Не знаю, мне почему-то казалось, будто мы Джимми были в одной лодке, и ни один из нас не мог позволить себе потерпеть неудачу. Глупо, но так оно и было. Бремя борьбы с алкоголизмом лежало не на моих плечах, и чисто символически, я не могла облегчить его ношу. Я ни фига не могла сделать...
— Можешь выходить, — я закрыла входную дверь и положила пальто и сумочку на столик у входа. — Я знаю, что ты здесь... шныряешь.
— Это мой дом. Где хочу, там и шныряю, — он возник из неосвещённой тёмной гостиной, его чёрная одежда сливалась с тенью. — И не бросай здесь свои вещи, отнеси их к себе в комнату.
— Есть, сэр.
— Как прошёл вечер?
Я подавила зевок.
— Нормально. Как у тебя?
Одно его плечо поднялось и опустилось.
— Смотрел телик.
— М-да, — я взяла свои вещи со столика. Как бессмысленно, только Джимми мог расставить мебель и не давать ею пользоваться. Как будто в идеальном внешнем виде больше смысла, чем в том, чтобы использовать вещи по назначению. Не человек, а ходячее недоразумение. — Увидимся утром.
— И всё?
Я остановилась, стоя одной ногой на ступеньке.
— Я вернулась домой в целостности, тем самым опровергнув твою теорию об убийце с топором, и устранив на время необходимость своего ухода. Что ещё тебе от меня нужно?
— Ты плохо провела время?
— Фильм был забавным. Куча взрывов.
— А с ним нормально поладила?
— Конечно, он славный парень. Но он влюблён в Энн, так что не может являться образцовым кандидатом для свиданий.
— О.
С задумчивым выражением лица Джимми подошёл ко мне и опёрся на перила. Сегодня он не брился, и желание провести пальцами по его щетине было почти непреодолимым. Я впилась пальцами в кожаную сумочку, стараясь сдержаться. Всё в нём манило к себе: его осторожный взгляд, любопытство в глазах, его мягкая сторона, которую так редко можно было увидеть.
Может быть, если бы его мать не испоганила ему жизнь ещё в детстве, то он был бы другим, менее уставшим от жизни и не сломленным, а более открытым. Или, может, если бы я была бы больше похожа на супермодель, а он был менее приятным и выглядел не так привлекательно, тогда бы у нас сложилось всё по-другому. Что же нужно для того, чтобы он посмотрел на меня иначе? Ведь он стоял всего в паре шагов от меня, но казалось, что расстояние неизмеримо. Моё сердце медленно разбивалось на части, и я чувствовала, как сломавшись, камнем падает вниз каждый его осколок.
И я ничего не могла с этим поделать. К слову, совсем.
Я устало выдавила улыбку.
— Но вечер всё равно получился неплохим.
— Энн в курсе? — спросил он.
— Сомневаюсь, иначе она бы не предложила сходить с ним на свидание.
— Верно.
— Но не уверена, что ей стоит что-нибудь говорить.
Он выгнул брови.
— Почему нет? Разве не нужно её предупредить?
— Джимми, он скрывает свои чувства к ней, а не планирует неожиданное завоевание. Это не наша тайна. Вряд ли что-либо изменится, если мы её раскроем, — я прижала пальто и сумочку к груди. — У Риса нет ни единого шанса. Она просто не заинтересована в нём в этом отношении. Его зачислили во френд-зону, и он это прекрасно знает.
Бедняжка.
— А я не знаю, правильно или нет, не говорить об этом Малу, — заметил Джимми.
— Мне кажется, от этого появятся лишь проблемы. Хотя, если честно, Мал, скорее всего, уже в курсе. Не похоже, чтобы Рис особо пытался скрыть это.
Джимми посмотрел на стену поверх моего плеча.
— Глупо с его стороны тусоваться с Энн, когда нет ни единого шанса.
— А кто говорил, что сердце поступает разумно, и ему прикажешь?
Джимми просто покачал головой.
— Идиотизм какой-то. Ему нужно включить мозги и остепениться. Это жалко. Неудивительно, что Энн не хочет его.
И мне как бы нужно было уйти, прежде чем я прибегну к насилию. От этого разговора у меня разболелась голова.
— Ого. Какие, несомненно, разумные слова.
Его глаза вспыхнули от внезапного осознания ситуации.
