— Моя грудь не настолько плоха.
— Нет, — ответил он. — Она настолько хороша.
— Что же ещё вы заметили, мистер Феррис?
Его улыбка была такой порочной. Мне это нравилось. Всё это время он продолжал играть с моими малышками, разминая их руками, сводя меня с ума. Я изо всех сил пытались совладать с дыханием из-за перевозбуждённого состояния. Кажется, нервные окончания, находящиеся между сосками и моей киской, взбунтовались от количества экстаза. Если он продолжит в том же духе, то вскоре я смогу кончить.
— Что? — спросила я, едва дыша. — О чём ты думаешь с таким выражением лица?
— О твоей заднице, когда ты поднималась вверх по лестнице. Я умирал от желания потянуть и схватить тебя.
Я открыла рот.
— Так вот почему ты всегда пропускал меня вперёд. Ну ты и сволочь, я-то думала, что ты просто проявлял вежливость.
— Знаю, — ответил он. — Ложись на спину.
Я откинулась назад, и вся трепетала от восторга. Его руки вцепились в меня крепкой хваткой; пальцы игрались с тугими сосками. Чёрт, как же приятно это было. Я изнывала от самой сладкой, растекшейся по всему телу, боли. Находиться с ним в такой близости, чувствовать его прикосновения само по себе было вознаграждением. Почти уверена, что каждый раз, стоило ему появиться подле меня, я начинала светиться. Просто такой эффект он на меня оказывал.
Его руки опустились к моим бёдрам и залезли под эластичную ткань трусиков. От жара в его глазах моя киска сжалась.
— Нужно тебя раздеть, — промурлыкал он, уже стягивая с меня трусики.
И да, находиться абсолютно обнажённой перед мужчиной своей мечты было немного пугающе. На кухонном столе большая часть меня была скрыта под платьем. А в этот раз на мне ничего не было, даже трусиков. Всё было выставлено напоказ. Джимми Феррис, всемирно известное произведение искусства с виртуозным вокалом, смотрел на меня. Бабочки у меня в животе съехали с катушек. Но из-за его взгляда у меня не возникло желания остановиться. Его лицо выражало чистейшую страсть. От этого внутри меня распространилось тепло. Нам нужно срочно кое-чем заняться. Прямо сейчас.
— Джимми?
— Хм-м?
С осторожностью он поднял мою раненую ногу, переместил её в сторону и убрал подушку. Затем раздвинул мои ноги, чтобы устроиться между ними.
— Ты тоже сними одежду, — сказала я. — Хочу увидеть тебя полностью.
Джимми слез с кровати, по пути стянув с себя футболку и расстёгивая пуговицы на джинсах. И всё же он остановился, чтобы достать из кармана презерватив и бросить его возле меня.
На нём не было нижнего белья.
Никаких боксёров, шорт или их сочетания. Ё-моё. Как же развратно. У меня остановилось дыхание, а сердце помчалось вскачь. Как, чёрт возьми, я смогу снова работать возле него, зная, что всего под одним слоем одежды он совершенно голый? Мне прекрасно известны свои мысли на сей счёт: сплошные непристойности. Мне не удастся не смотреть на его член.
Я обречена.
— Что-то не так? — спросил он, возвращаясь на кровать и становясь на колени между моими ногами.
Я отрыла рот, но не вымолвила и слова. Его налитый член указывал прямо на меня, и, боже милостивый, как же я этого хотела. Я растаяла на месте. Моё сердце изнывало от желания, чтобы он вошёл в меня. Должно быть, на небесах кто-то был под сильнейшим вдохновением, когда создавал Джимми. До этого ещё ни один пенис не удивлял меня своей грациозностью. Кажется, Джимми был идеально пропорционален, и его член немного покачивался влево. Его хозяйство было на один или два размера больше, чем положено, он как всегда был впереди всех. На его тёмно-красной головке была капелька смазки, и у меня потекли слюнки. Я увлечённо наблюдала за тем, как он надевает презерватив.
— Лена, сосредоточься. Почему ты хмуришься?
Я уставилась на его член как зачарованная. Даже заключённый в резинку он оставался произведением искусства. Если бы у меня был талант к поэзии, то я бы написала ему оду. Быть может, хокку.
— Лена?
Я была загипнотизирована, беспомощна. Поражена от его хозяйства.
Джимми ругнулся, приподнялся на руках и коленях.
— Эй, мои глаза вообще-то здесь.
— Ч-что?
По всей видимости, моё самообладание и созерцание возбуждённого Джимми не могли сосуществовать одновременно.
— Ты отключилась при виде меня, — осуждающе сказал он. Его волосы упали на лицо, пока он смотрел на меня сверху.
— Это не моя вина. Ты разделся.
— Тебе это понравилось, да?
— Да.
Он улыбнулся краешком рта и поднялся на колени.
— Не уходи. — Мои липкие руки потянулись к нему и схватили его за запястье. — Пожалуйста? Иди сюда, я хочу, чтобы ты был сверху.
— Хочешь миссионерскую позу? — Он положил свои руки на бёдра. Его пальцы лежали на тех прекрасных линиях, ведущих вниз к паху, которые бывали у накачанных парней. — Серьёзно, такая у тебя сексуальная фантазия?
— Да. И в следующий раз давай используем эти простыни с прорезами для наших частей тела, потому что как по мне, такое очень заводит. — Я даже устроила ему демонстрацию, просунув палец в дырку, образовав ее другой рукой. — Понимаешь, о чём я?
Взгляд в его глазах был не совсем весёлым.
— Нам нужно установить правило: никаких шуточек или ругани во время секса.
— Ладно. Извини. Накосячила.
Он снова покачал головой.
— Мы можем вернуться к перепиху?
— Да, я просто... иди сюда. Пожалуйста.
Я распахнула руки в приглашающем жесте.
— Но только в этот раз, — сказал он. — Кто вообще сейчас использует миссионерскую позу. Это же скучно.
— Ты прав, я знаю. Я немного не в теме сексуального репертуара из-за долгого отсутствия партнёра и с твоей стороны было бы очень здорово побаловать меня.
Жар его тела накрыл меня. Я быстро закинула здоровую ногу на его бедро и обхватила его за шею на случай, если он вдруг попытается сбежать. Его большое, горячее тело прижало меня к матрасу, и я оказалась на небесах.
— Скажи, если тебе станет подо мной тяжело, — сказал Джимми.
— Мне не тяжело.
Он перенёс вес на руки, как только я прижалась к его груди. Даже лёгкое касание его волос, ведущих вниз от пупка, приносило наслаждение, дразня кожу и будоража меня. Его готовый член упирался в мою киску в ожидании. Было практически невозможно устоять от желания потереться об него. Я выгнулась для большего соприкосновения, не беспокоя при этом свою больную лодыжку. Джимми смотрел на меня, нахмурив лоб. Выражение в его глазах походило на любопытство. Словно он не совсем помнил, как получилось так, что я оказалась под ним.
