Сейчас она думала о том, как легко она могла бы снять это обвинение с отца. Но зачем? Нет! Сейчас лучше промолчать. Но тогда надо выходить замуж…
С тревогой в сердце смотрела она на Джеймса и видела в нем сейчас только грубость. Стать его женой – все равно, что продать душу дьяволу. Как она могла выйти за него? А могла ли не выходить? Джеймс не оставил никакого выбора. По крайней мере, приемлемого выбора!
Итак, предлагается самый настоящий обмен. Они женятся: к нему переходят десять процентов «Трентон и Грин». Тогда он промолчит и обеспечит будущее Мэнди. Последний довод был особенно важен. С тех пор, как она поняла, насколько плохи ее финансовые дела, ее очень волновало будущее дочери.
Причиной финансовых неудач, по ее мнению, была философия Стива, полагавшего, что со временем все образуется само собой. В результате у нее не было денег даже на текущие расходы, и продать она могла лишь свою долю в компании. Действительно ли молчание Джеймса стоит ее доли?
Джеймс пристально смотрел на нее, словно старался угадать, какие мысли одолевают и так тревожат ее.
– Почему ты связываешь нашу свадьбу с растратой фондов? – с вызовом спросила она. – По-моему, таким способом я просто покупаю твое молчание.
– Если деньги, которые присвоил твой отец… на его лице появилась гримаса отвращения, – будут возвращены до конца года, никто, будь он хоть семи пядей во лбу, никогда не узнает о происшедшем.
Линда глубоко задумалась.
– Ты действительно в состоянии так сделать?
Он усмехнулся.
– Если у меня много денег, ты решишься выйти за меня замуж?
– Нет! Просто я удивлена, – обиженно заметила она.
Ей действительно не было дела до его денег. Не они определяли ее решение.
Он неопределенно пожал плечами.
– Я смогу легко уладить эти… трудности.
И больше ни слова о своем состоянии. Ясно, он нажил его за годы, проведенные в Америке. По словам Стива, Джеймс ушел из семьи с одним чемоданом и билетом на самолет. Он так груб и жесток. Живи они в другое время, Линда могла бы поверить даже в то, что он нажил свое состояние, торгуя рабами. Тем более, по его же словам, Нью-Йорк – не место, где джентльмен может вести дела. И неудивительно, что именно там к Джеймсу пришел успех.
Она знала, сколько денег растрачено в «Трентон и Грин». Пусть дела в ее собственной компании шли далеко не лучшим образом, но она надеялась компенсировать растрату. Хотя следовало бы сделать это уже давным-давно, не ожидая столь оскорбительного предложения.
– Если я и впрямь такая продажная, какой ты меня считаешь, – резко сказала она, – почему меня должны трогать твои планы? Ты хочешь дискредитировать моего отца, разболтав повсюду о растрате?
Она перешла в атаку. Если он растеряется, у нее может появиться шанс. Хотя очень сомнительно. Она чувствовала себя маленькой птичкой, пойманной в клетку, которая мед ленно, но неотвратимо закрывается…
Но Джеймс был полностью уверен в себе.
– Скандал перевернет всю компанию вверх дном…
– Ну и что?
Она металась по клетке, не думая о том, что это совершенно бесполезно.
– Когда в компании обнаруживается растрата фондов, ее, как правило, закрывают. Как я тебе только что сказал, у меня достаточно денег, и судьба компании меня мало беспокоит. Я просто соберу чемодан и уеду в Штаты. А твое благосостояние, как и благосостояние всей твоей семьи, рухнет, словно карточный домик. – Он поставил точку в разговоре. Но, чтобы внести полную ясность, добавил: – Мэнди. Что будет с ней?
Да, очевидно, он считает ее вполне способной обворовать собственного ребенка. Но неужели для Мэнди лучше, если компания разорится? Ведь ей больше неоткуда ждать наследства.
– Я позабочусь о Мэнди, – жестко произнес он, – и позабочусь таким способом, который сочту нужным, и на таких условиях, которые сочту нужными.
Линда представила себе эти «условия». Мурашки побежали у нее по спине от ужаса. Без сомнения, Джеймс способен выполнить эту свою угрозу.
Она тяжело вздохнула.
– Ты несправедлив ко мне, Джеймс… Да, именно несправедлив! – повторила она, поскольку он презрительно фыркнул. – Ты обвиняешь меня совершенно напрасно. Но, говоря, что ты несправедлив, я имела в виду другое.
Казалось, какая-то тяжесть пригибала ее к земле. Линда решительно выпрямилась.
– И все же я хочу сказать: «это так неожиданно, Джеймс». Мне нужно время, чтобы… чтобы обдумать наш разговор.
– Время, чтобы сделать выбор? – Он усмехнулся. В сущности, у нее не было выбора, иначе она бы уже отказалась.
– Да. – В глазах появились слезы, настолько беззащитной она себя чувствовала.
Как мог Стив поставить ее в такое положение! И не обеспечить свою дочь! «О боже!» – простонала она. К чему обвинять Стива, он мертв! И теперь только ей заботиться о Мэнди.
И все же она просто не могла так сразу покорно согласиться. По крайней мере, нужно обдумать все за и против.
Его глаза сузились. Он был неумолим.
– Сколько времени тебе потребуется?
Чем больше, тем лучше! Ведь речь идет o том, сколько дней человеческой жизни ей осталось. Она никогда не рассчитывала, что ее жизнь будет безоблачной. Но после смерти Стива так хотелось жить спокойно, радуясь Мэнди и отдаваясь своей работе. С карьерой теперь покончено. А если она выйдет за Джеймса, то обречена терпеть его присутствие. Ей некуда будет скрыться от его постоянных насмешек. Дальнейшая жизнь представлялась сплошным кошмаром. Надо попытаться найти хоть какой-нибудь выход.
– Я точно не знаю. – Она еще обдумывала, как ей поступить. – По крайней мере, до конца рождественских праздников…
– Я даю тебе время до сочельника. К этому дню ты должна будешь мне ответить, – потребовал Джеймс. – На Рождество я хочу объявить о нашей помолвке. Мы сыграем свадьбу еще до Нового года, я добьюсь разрешения.
– Так скоро! – воскликнула она, и ее глаза в ужасе расширились.
Неделя! Он давал ей лишь неделю, чтобы принять решение, от которого зависела вся ее дальнейшая жизнь! И всего через две недели она может стать его женой!
Он опять с легкостью прочел ее мысли.
– Слава богу, большие празднества неуместны при данных обстоятельствах. Свадьба не потребует особых приготовлений. Я, конечно, могу привести счета компании в порядок до того, как мы официально поженимся. Но вдруг ты решишь расстроить нашу свадьбу, надеясь, что, внеся деньги, я уже не буду поднимать шум.
Линда покраснела – он снова угадал ее мысли. Она как раз лихорадочно размышляла о том, каким образом, приняв его предложение, тянуть со свадьбой. Вдруг удастся что-то придумать и выкрутиться из этого положения? В то же время выхода у нее нет. Разве не думала она уже целый год, как вернуть деньги? Едва боль утраты немного прошла, появилась злость: на Стива, на себя. Очень было легко любить его – безответственного, очаровательного. Но как теперь не просто обеспечивать и Мэнди и себя! Сейчас у нее вообще ни на что не было денег. И этот человек…
