Тем временем, рыжеволосая улыбалась Джереми. Или она просто пыталась быть дружелюбной. Я не знаю, я была не в себе уже лет десять или около того.
— Леона Аддамс. У меня есть один из твоих столиков, — сказала она. — Он восхитительный.
— Большое спасибо. — Джереми одарил её приветливым, но в то же время, деловым взглядом. Держу пари, он много продал благодаря своим соблазнительным зелёным глазам. — Рад, что вам понравилось.
Она крутила в руках бокал белого вина, давая мужчинам познакомиться.
— Пит. — Кивнул он молодому человеку. — Рад познакомиться. — Они пожали руки. — Понравилась твоя работа с домом Джонсона.
— Спасибо, — сказал Джереми. — Вот что можно сделать, когда нет ограничений, да?
— Точно. — Пит рассмеялся. — Адель. Хорошо выглядишь.
Я подняла свой джин с тоником.
— Спасибо. Ты тоже.
— Ты не говорил мне, что я хорошо выгляжу, — сказал женщина.
Пит медленно улыбнулся ей.
— Потому что ты всегда выглядишь замечательно. «Хорошо» явное преуменьшение.
Убейте меня.
— Леона, это дочь Эндрю, Адель, — сказал Пит.
Я протянула руку для пожатия. Её пожатие было вялым и равнодушным. Меня это устраивает. В глубине души мне всё равно хотелось невзлюбить её. Мне пришлось бы снять туфли, чтобы сосчитать, в чём мы с ней отличаемся, и всё равно не хватило бы пальцев. Уверена, что она выглядела элегантной, стройной и блестящей каждый день. Мне потребовалось шесть часов в салоне, чтобы выглядеть также. Поговорим о несправедливости.
— Ты остановилась у Питера? — спросила она меня.
— Да. На пару дней.
— Мило. — Она с любопытством осмотрела меня. Затем она допила свой напиток и поставила бокал на стол. — Мне рано вставать.
— Тебе нужно идти? — спросил Пит.
Слава Богу, она не останется ночевать. Последнее, что мне было нужно — это лежать в постели и слушать, как скрипит кровать. Топор в голову стал бы более милосердным поступком.
— Позвони мне. — Она положила руку ему на грудь и приблизилась, чтобы поцеловать. Рука Пита легла ей на талию. По крайней мере, без языков. Если бы они поцеловались с языком, мне пришлось бы выколоть себе глаза. Затем, с горящим взглядом, она стёрла следы своей розовой помады. — Я слышала об одном удивительном ресторане морепродуктов, в который нам обязательно стоит сходить. Видимо, их крабы лучшие на побережье. Может завтра вечером?
— Отличная идея. — Я улыбнулась своей лучшей фальшивой улыбкой. — Не так ли, Пит?
Он бросил на меня раздражённый взгляд.
— У меня аллергия на моллюсков. Как ты знаешь, Адель.
— Ох, — Леона нахмурилась, сжимая свою дизайнерскую сумочку. — Джереми, было приятно познакомиться с тобой. Адель, уверена мы ещё встретимся.
— Я провожу тебя. — Джереми встал. — Мне тоже рано вставать.
— Было приятно поболтать с тобой. — Я улыбнулась.
Он быстро сжал мою руку и сказал:
— Ты же понимаешь, что как только я уйду, Шанти отправит мне сообщение и спросит взял ли я твой номер.
— Понимаю. Введи свой номер. — Я передала ему свой телефон. — Мы не обязаны им пользоваться, но, по крайней мере, это защитит нас от допроса Шанти.
Ещё пару кивков, рукопожатий и пожеланий спокойной ночи. Затем Пит сел около меня, украл мой напиток и сделал глоток.
— Ты встречаешься с ней уже давно, и она не знает, что морепродукты могут убить тебя? — сладко спросила я. — О чём ты говоришь с женщинами?
— Не знаю. О разном.
— О каком разном?
— О разном, — повторил он. — Ты сейчас даёшь мне советы по отношениям? Может, мне стоит устроить ужин при свечах, где мы будем обмениваться списком аллергий? Я понимаю, почему твои отношения не длятся долго.
— Очень смешно. Но я думала, ты поразишь её рассказом о том, как ты в подростковом возрасте съел креветки и раздулся как человек-шина. Я каждый раз смеялась до слёз.
Он на мгновение улыбнулся, то ли вспомнив, как это случилось, то ли вспомнив, как я смеялась над этой историей. Затем его взгляд потемнел, и он уставился в джин с тоником.
— Я не со всеми разговариваю так, как с тобой. Разговаривал. Как я разговаривал с тобой.
Зазвучала старая песня австралийской группы Aussie Crawl, и несколько парней из офиса отца, сидящие за соседним столиком, зааплодировали. Видимо, они хорошо приложились к бесплатному бару. На их столике стояло много пивных бокалов.
— Не знаю, — ответила я. — Думаю, о многом мы не говорили.
— Я должен был думать о твоём возрасте. — Он сделал ещё один глоток моего напитка, затем вернул мне его с улыбкой. — И ты говоришь, что мой скотч на вкус как задница.
— Бомбей Сапфир — это дар Богов, и я не хочу слышать ничего другого.
Минуту мы сидели молча, смотрели на сцену и слушали музыку. Одна пара страстно целовалась в тёмном углу; вокруг громко разговаривали. Даже Шанти смеялась, закинув голову назад. Папа стоял возле её стула, как страж, просто наблюдая, как она развлекается. Это мило.
— Извини, я была груба с твоей девушкой, — наконец сказала я.
Он откинулся на стул, положив лодыжку на колено.
— Не знаю, можно ли её назвать моей девушкой. Мы друзья.
Ха.
— Джереми Карас, да?
Я пожала плечами.
— Шанти познакомила нас. Кажется, он хороший.
— Конечно. — Он постучал по металлическому подлокотнику. — Талантливый парень. На самом деле, он художник. Я бы и сам не прочь купить его произведения, но он такие цены дерёт.
— Ну, ты стареешь, — сказала я. — Ты уже не можешь просто так тратить деньги. Нужно копить на виагру.
— Это грубое и дискриминационное замечание, юная леди, — строго проговорил Пит. — И в данном случае, оно не применимо.
— Уверенность очень важна. Я понимаю.
— Ты знаешь, что в детстве тебя мало шлёпали, да?
Я засмеялась.
— Кроме того, ты говоришь о сексе, когда нервничаешь.
— Нет, я так не делаю. — Я поморщилась. — А теперь ты просто выдумываешь. Раннее слабоумие. Так грустно.
Он только покачал головой.
— Дело в том, что мне трудно контролировать то, о чём я говорю рядом с тобой. — Я пожала плечами. — Я почти уверена, что сожгла мосты с тобой много лет назад. В некотором роде, это даёт свободу. Я могу говорить всё, что думаю.
— Не замечал, чтобы ты сдерживалась. Никогда. — Слабое освещение отбрасывало завораживающие тени на его щёки и линию подбородка. Даже на небольшую ямочку на подбородке. — Тебе он понравился, да?
