Пит хихикнул и отхлебнул пиво, потирая плечо. У него были красивые плечи, крепкие и сильные. Я надеялась, что не сильно их повредила.
— Знаешь, это действительно жестоко. Сейчас я чувствую себя совершенно без поддержки, — проворчала я. — Должна ли я напомнить тебе, что ты сказал, что Пит может дать мне уроки вождения?
— Да, но я не ожидал, что на первом же уроке ты врежешься и повредишь его грузовик. — Папа начал вышагивать туда-сюда. Не очень хороший знак. — Боже, вот каково это — иметь подростка?
— Я была подростком уже какое-то время, если ты заметил, — сказала я, свернувшись калачиком в углу дивана. Только не плакать, потому что это глупо.
Папе не нужно знать, что после аварии я разразилась слезами. Удар, вероятно, не показался бы слишком сильным со стороны, но довольно сильно толкнул нас. Пит, конечно, был раздражающе спокойным после всего, а для меня это было настоящим шоком. Но будь я проклята, если покажу папе хоть намёк на эти чувства.
— Посмотри на это с другой стороны, — сказала я. — Ты должен терпеть меня только шесть недель в году. Сколько машин я могу повредить за такое короткое время?
— Давай не станем узнавать, — пробормотал Пит.
— Милая, ты же знаешь, я не это имел в виду.
— Мне жаль, что я всё испортила и оторвала тебя от работы, — извинилась я.
Уперев руки в бока, папа опустил голову и несколько раз глубоко вздохнул.
— Хорошо, я заслужил это.
Молчание.
— Позволь мне кое-что прояснить для тебя, — сказал он, пристально глядя на меня. — Адель, ты моя дочь и я люблю тебя. Когда ты позвонила и рассказала мне об аварии, я чуть с ума не сошёл.
Меня это не убедило.
— Мысль о том, что я не могу защитить тебя… что в мире есть вещи, которые могут причинить тебе боль. — Он вздохнул. — Я просто рад, что с тобой всё хорошо.
Я тяжело вздохнула.
— Хорошо.
— И этот идиот, в любом случае, должен был получить служебный автомобиль.
На лице Пита появилась блаженная улыбка. Он поднял пиво, наклоняя его в мою сторону.
— Так держать, детка. Я знал, что, в конце концов, ты мне поможешь.
Папа рассмеялся.
— Если она сломает эту машину, то, по крайней мере, можно будет получить страховку через работу.
Как ни странно, Пит перестал улыбаться.
Ночь четверга. Сейчас…
К тому времени, как я спустилась к бассейну, он уже был в воде, счастливо плавая на глубине. Моим глазам потребовалась минута, чтобы привыкнуть к темноте, так как освещение было тусклым. Достаточно лишь для того, чтобы спуститься по ступенькам не упав.
— Привет, — тихо сказала я.
— Привет.
Я скорее почувствовала, чем увидела, как его взгляд скользнул по моему лицу, затем вниз по телу. Моим соскам понравилось внимание. Чёрт их подери. Это было ново и неожиданно, даже после того, как он поглядывал на них в баре. Сильно отличается от того, как он смотрел на меня раньше. Тогда его взгляд был больше похож на ласковое поглаживание щеночка по головке. Не знаю. С другой стороны, может быть, мне всё это только показалось.
— Прыгай, — сказал он.
— Нет.
Его смех был низким, грубым и безупречным. Может, всё это не очень хорошая идея.
— Пит, ты лучше всех знаешь, что не стоит поощрять меня к прыжкам.
Он издал жужжащий звук. Затем сильные руки стали скользить по воде, пока он не достиг края бассейна.
— Это не значит принимать решение, не обдумав их. Это только для удовольствия. Прыгай, Адель.
Осторожно я вошла в воду, спустившись по лестнице.
— Этого не произойдёт.
— Милый купальник, — заметил он.
— Спасибо. — Я вошла в воду по плечи. Вся красивая прическа была аккуратно собрана в пучок. — Только не брызгайся. Я не хочу мочить волосы сегодня.
— Как скажешь.
На бортике стояла бутылка скотча, ведёрко со льдом, бутылка джина, и бутылка тоника. Он даже нарезал лимон. Вот что значит гостеприимство.
— Не знаю, правильно ли я выбрал. Парень в магазине сказал, что это лучшее.
Я встала рядом с ним, осматривая бутылку джина.
— Хендрикс отличный выбор. Спасибо.
— Да? Отлично.
— Моя печень не выживет после этой поездки.
Он рассмеялся.
— Обычно я тоже много не пью.
— Мой приезд заставил тебя пить? — пошутила я.
— Немного, возможно. — Он посмотрел на меня, затем налил джин, а сверху тоник. И положил сверху ломтик лимона. Джин тоник без ломтика лимона — это дрянь, и никогда не позволяйте никому уверять вас в обратном.
— Не знаю, быть ли мне польщённой или оскорбиться.
— Детка, почему нам просто не быть? — Он выдохнул, передавая мне напиток. — Тебе.
— Спасибо.
Как только он налил себе скотч на два пальца, безо льда, он стукнулся своим бокалом с моим.
— Твоё здоровье.
— За то, чтобы просто быть, — сказала я.
Мы пили бок о бок, плавая на краю бассейна. Он выглядел потрясающе с мокрыми волосами, зачёсанными назад, и мускулистыми плечами, и руками. Я чувствовала, как моё сердце колотиться, взволнованное по пустякам. Потому что ничего не происходило и не должно произойти. Конечно же, нет. Хотя, если мне повезёт, то мы в итоге снова станем друзьями. Я больше не хочу полностью терять его из своей жизни. Это было бы здорово.
— Как на самом деле обстоят дела с мамой? — спросил он.
— Хорошо. Но ты знаешь, у нас с ней всегда всё хорошо, — ответила я и пожала плечами. — У неё своя жизнь, у меня своя. Она просто хочет находиться в своей студии или учить живописи на своих занятиях. Это весь её мир.
— Некоторое время я думал, что ты последуешь по её стопам.
— Я? — Я засмеялась. — Нет. Я могу рисовать, но не так как она. Я всегда предпочитала книги рисованию.
— Как насчёт писательства? Ты всегда вела дневник.
— Да, и он полон похотливых подробностей о тебе.
— Отлично, — сухо сказал он. — Но ты же думала про журналистику?
— Я взяла пару занятий и, честно говоря… — Я потрясла головой. — Они были пугающе жестокими и конкурентоспособными. Тогда я поняла, что если я не разделяю такое беспощадное отношение, то я не хочу этого достаточно сильно.
— Хм.
— Это было не для меня.
Он сделал глоток виски.
— А как насчёт путешествий, о которых ты говорила?
— Забавная штука — летать по всему земному шару, — проговорила я. — Но это стоит больших денег. Кроме того, моё нынешнее начальство не хочет, чтобы мы брали все отпуска разом. Это затрудняет планирование поездок. Но я сделаю это.
