— Эти тоже вроде ничего.
Я отложила джинсы в сторону.
— Это простая хлопчатобумажная майка. Как она может стоить двести долларов?
— Что ты об этом думаешь? — Кусок шелковистой голубой ткани свисал с его руки. — Мило, да?
— Они что, шьют золотыми нитками? В этом все дело?
— О чем ты вообще? — Он поднял голубое платье, поворачивая его так и этак. — Капец, нет, тут вырез на всю спину. Скорее всего, будет видна верхняя часть твоей попы, — оно присоединилось к красному платью на полу. У меня руки чесались спасти их, аккуратно сложить. Но Дэвид просто разорвал следующую коробку. — Так что ты там говоришь?
— Да о цене майки.
— Черт, нет. Мы не говорим о ценах на всякие майки, потому что мы не говорим о деньгах. Тебя это заботит, но я не собираюсь участвовать в этих разговорах, — следующей была джинсовая юбка-микромини. — О чем, на хрен, Марта думала, заказывая тебе такие вещи?
— Ну, честно говоря, обычно на тебе висят девушки в бикини. По сравнению с бикини, платье с открытой спиной выглядит довольно скромно.
— Ты другая. Ты ведь мой друг, так ведь?
— Да… — Я сказала это таким голосом, что сама себе не поверила.
Его лоб презрительно сморщился.
— Ну что за дрянь! Ты только посмотри на длину. Я даже не могу понять, это юбка или хренов пояс?
Из меня вырвался смешок, и он бросил на меня обиженный взгляд, большие голубые щенячьи глаза, полные крайней печали и страдания. Очевидно, я ранила его прямо в сердце.
— Прости, — сказала я. — Ты просто говоришь как мой папа.
Он засунул микромини обратно в сумку. По крайней мере, не на пол.
— Правда? Мы с твоим отцом должны познакомиться. Думаю, мы поладим.
— Хочешь познакомиться с моим отцом?
— Зависит от обстоятельств. Он пристрелил бы меня на месте?
— Нет… Наверное, нет.
Он просто бросил на меня любопытный взгляд и стал рыться в следующей коробке.
— Это уже получше. Вот держи!
Он передал мне пару футболок, одну черную и одну синюю.
— Думаю, что тебе не обязательно подбирать мне одежду монахини, друг, — сказала я, забавляясь его поведением. — Это немного лицемерно.
— Это не монашеская одежда. Просто надо, чтобы хоть немного прикрывало. Разве я многого требую? — Следующий набитый мешок был передан мне целиком. — Вот!
— Ты же признаешь, что это немного лицемерно, правда?
— Никогда ничего не признавай! Адриан научил меня этому давным-давно. Загляни в пакет.
Я так и сделала, и он расхохотался — не знаю, какое у меня появилось выражение на лице, но оно явно было уморительным.
— Это вообще что такое? — спросила я, чувствуя, как широко раскрываются от удивления глаза. Этот предмет одежды можно было бы назвать стрингами, если бы создатели сего чуда сочли нужным использовать немного больше ткани.
— Для твоего образа монахини.
— «Ла Перла», — я прочитала на бирке, затем перевернула ее, чтобы взглянуть на цену.
— Блин, давай ты не будешь смотреть на цену, пожалуйста, Эв? — Дэвид бросился на меня, и я отклонилась назад, пытаясь разглядеть цифры на сильно раскачивающейся бирке, которая размером была больше, чем сам этот обрывок кружева. Его рука схватила мою, полностью закрыв «ремешок». — Не надо. Прошу тебя.
Тут я затылком ударилась о край ступеньки, мои глаза наполнились слезами, и я сморщилась.
— Оооо.
— Ты как? — Он всем телом навис надо мной. Его рука осторожно потерла мой затылок.
— Эм, нормально, — запах его геля для душа и шампуня — чистый рай. Господи, помоги мне. Но я почувствовала что-то еще. Его одеколон. Не тяжелый. Просто легкий аромат специй. Этот аромат вправду какой-то знакомый.
Однако на мгновение меня отвлекла бирка, болтающаяся перед моим лицом.
— Триста долларов?!
— И оно того стоит.
— Обалдеть! Совсем нет.
Он повесил «ремешок» на кончик пальца с безумной холодной улыбкой на лице.
— Верь мне. Я бы заплатил за это в десять раз больше. Легко.
— Дэвид, в обычном магазине можно купить точно такую же вещь по цене в десять раз ниже, если не еще дешевле. Это безумие.
— Нет, нельзя… — Он примостился на локоть на ступеньку рядом с моей головой и начал читать бирку. — Смотри, это изысканное кружево изготовлено вручную местными мастерами в небольшом регионе Северной Италии, известном именно этим ремеслом. Сделано только из лучшего шелка. Ты не можешь купить такое в «Вол-Март», детка.
— Конечно, нет.
Он издал звук, выражающий удовлетворение, и посмотрел на меня слегка затуманенным взглядом. Затем его улыбка исчезла. Он отстранился и сжал «ремешок» в руке.
— А, впрочем, какая разница.
— Подожди! — Я обхватила его руку выше локтя, пытаясь удержать.
— Что такое? — Его голос был напряжен.
— Просто, подожди… — Я подняла лицо к его шее. Там запах был сильнее. Я глубоко вдохнула его, еще немного покайфую от его запаха. Зажмурилась, стараясь его запомнить.
— Эвелин? — Мышцы на его руках напряглись и затвердели. — Не уверен, что это хорошая идея.
— Мы плыли на гондолах по Венецианскому каналу. Ты сказал, что не умеешь плавать, что мне придется спасать тебя, если мы перевернемся.
Он сглотнул.
— Да…
— Я так за тебя испугалась.
— Так и было. Ты вцепилась в меня так крепко, что я едва мог дышать.
Я отстранилась, чтобы увидеть его лицо.
— Как думаешь, почему мы так долго оставались на них? — спросил он. — Ты практически сидела у меня на коленях.
— Так ты умеешь плавать?
Он тихо рассмеялся.
— Конечно, умею. Да даже если бы не умел, там не особо глубоко.
— Так это была уловка. Да вы хитрюга, Дэвид Феррис!
— А ты забавная, Эвелин Томас, — его лицо расслабилось, взгляд снова смягчился. — Ты кое-что вспомнила.
— Да.
— Это здорово. Что-нибудь еще?
Я грустно улыбнулась ему.
— Больше ничего, извини.
Он отвернулся, думаю, разочарованный, но стараясь этого не показывать.
— Дэвид?
— Ммм?
Я наклонилась вперед, чтобы прижаться губами к его губам и поцеловать его, так сильно этого хотелось. Он снова отстранился. Мои надежды рухнули.
— Прости… Прости…
— Эв. Что ты делаешь?
