— Даже в Вегасе, когда я начал ругаться на тебя и хлопать дверью? — Его пальцы скользнули в мои волосы, массируя кожу головы. Невозможно не поддаться его прикосновениям, словно счастливый котенок. У него волшебные руки. Они даже делали утро сносным. Даже в пять часов.
— То утро было ужасным для нас обоих, — сказала я.
— А как насчет того, когда ты увидела меня в Лос-Анджелесе с висящей на мне девушкой?
— Ты это спланировал?
Он закрыл один глаз и посмотрел на меня сверху вниз.
— Вполне возможно, мне же нужно было как-то от тебя защититься.
Я не знала, что сказать. Сначала.
— Это не мое дело, кто на тебе висит.
Его улыбка была выражением глубокого самодовольства.
— Ты ревновала.
— Нам обязательно обсуждать это прямо сейчас? — Я попыталась оттолкнуть его, но ничего не добилась. — Дэвид?
— Не можешь признаться, да?
Я не ответила.
— Эй, я даже не мог заставить себя прикоснуться к ней. Потому что знал, что ты рядом.
— Правда? — После этих слов я успокоилась. Как и мое сердцебиение. — Я все думала, что случилось. Ты так быстро вернулся.
Он хмыкнул и приблизился.
— Я увидел тебя с Джимми…
— Да ничего такого не было. Клянусь.
— Знаю. Прости меня. Я перешел все границы.
Мои руки, которые только что пытались оттолкнуть его, стали ласкать. Забавно. Они скользнули по его плечам, обвились вокруг шеи и легли на волосы. Просто хотела почувствовать тепло кожи и его рядом. Он совершил во мне эмоциональный переворот, из невыспавшейся и раздражительной я стала такой нежной — и это менее чем за восемь секунд.
— Здорово, что ты написал несколько песен.
— Ммм… Как насчет того, когда я оставил тебя с Адрианом и адвокатами? Ты тогда злилась на меня?
Я раздраженно выдохнула.
— Ну ладно. Признаюсь, тогда я действительно немного расстроилась.
Он медленно кивнул, не сводя с меня глаз.
— Когда я вернулся и мне рассказали, что случилось и что ты сбежала с Мэлом, я потерял самообладание. Разбил мою любимую гитару и не просто… разбил ею установку Мэла. До сих пор не могу поверить, что я это сделал. Я просто взбесился, ревновал и злился на себя.
Я почувствовала, как мое лицо сморщилось от недоверия.
— Да ну?
— Да… — Его широко раскрытые глаза стали пустые. — Я это сделал.
— Почему ты рассказываешь мне это сейчас, Дэвид?
— Не хочу, чтобы ты узнала это от кого-то другого, — он сглотнул, бугорок на его горле двинулся. — Послушай, я не такой, Эв. Этого больше не повторится, обещаю. Я просто не привык к такому. Ты добираешься до самого глубокого. Все, что с нами происходит. Не знаю, я, черт… кажется, я несу чушь. Ты хоть понимаешь, что я говорю?
Позже он, возможно, даже не вспомнит ничего из этого. Но сейчас он выглядел таким искренним. Я всем сердцем за него переживала. Я посмотрела в его красные уставшие глаза и улыбнулась.
— Думаю, понимаю. Это точно больше не повторится?
— Нет… Клянусь. — Облегчение чувствовалось в его голосе. — У нас все в порядке?
— Да.
— А ты сыграешь для меня песни? — спросила я. — Я бы с удовольствием их послушала.
— Я еще не до конца их доработал. Сыграю, когда закончу. Хочу, чтобы ты услышала идеальный вариант.
— Хорошо, — ответила я. Он написал песни обо мне… Это же невероятно! А вдруг там про меня ничего хорошего? Тогда это надо обсудить. — Они же не о том, как сильно я тебя иногда раздражаю, не так ли?
Он взмахнул рукой в воздухе.
— Немного… Хотя в хорошем смысле!
— Что?! — воскликнула я.
— Верь мне.
— Ты правда поешь в своих песнях про то, какая я заноза в заднице?
— Ну там не совсем такие слова… Нет, — он усмехнулся, к нему вернулось хорошее настроение. — Ты же не хочешь, чтобы я пел всякое вранье про то, что вокруг одни дебильные единороги и радуги, правда?
— Может быть… Да. Но все же поймут, что это обо мне. А хотелось бы иметь репутацию бесконечно прекрасной.
Он застонал.
— Эвелин, посмотри на меня.
Я подняла глаза.
— Ты — бесконечно охренительно прекрасна. Не думаю, что кто-то мог бы в этом усомниться.
— Ты такой привлекательный, когда врешь.
— Да неужели? Это песни о любви, детка. Любовь — это не всегда гладкая прямая дорога. Иногда это очень больно и неприятно, — сказал он. — Но это не значит, что это не самая невероятная вещь, которая может с тобой случиться. Это не значит, что я не схожу по тебе с ума.
— Правда? — спросила я, мой голос дрогнул от эмоций.
— Конечно, а как же.
— Я тоже без ума от тебя. Ты прекрасен внутри и снаружи, Дэвид Феррис.
Он прижался своим лбом к моему, на мгновение прикрыв глаза.
— Ты такая милая. Но, знаешь, мне нравится, что ты еще можешь кусаться. Как ты обошлась в Вегасе с теми придурками. Мне понравилось, что ты вступилась за эту девушку. Мне даже вроде как нравится, когда ты меня выбешиваешь. Хотя и не все время. Черт. Я снова несу чушь…
— Все в порядке, — прошептала я. — Мне нравится, когда ты несешь чушь.
— Так ты не сердишься на меня за то, что я вышел из себя?
— Нет, Дэвид. Я не сержусь на тебя.
Не говоря больше ни слова, он сполз с меня и лег рядом. Он притянул меня в свои объятия, устроив одну руку подо мной, а другую на моем бедре.
— Эв?
— Хмм?
— Сними майку, я хочу почувствовать твою кожу, — сказал он. — Пожалуйста. Ничего больше не попрошу, обещаю.
— Хорошо.
Я села и стянула майку через голову, затем снова прижалась к нему. Быть кожа к коже имеет множество преимуществ. Он обхватил меня подбородком, и ощущение его теплой груди было таким приятным, волнующим и успокаивающим одновременно. Каждый сантиметр моего тела был наполнен ощущениями. И когда мы вот так лежали с ним, то меня покидали все тревоги. Даже и в голову не приходило беспокоиться, как выглядит мой живот, бедра и так далее.
Даже запах спиртного меня не раздражал, я просто хотела быть с ним рядом.
— Мне нравится спать с тобой, — сказал он, поглаживая меня по спине. — Не думал, что смогу спать с кем-то другим в постели, но с тобой могу.
— Ты никогда ни с кем раньше не спал?
— Долгое время нет. Мне нужно личное пространство.
Его пальцы играли с резинкой на моих трусиках-шортах, от чего мне было щекотно.
