— Потому что наконец-то ты решил, что готов? Да пошел ты, Дэвид! Прошел уже месяц. Двадцать восемь дней — и от тебя ни слова! Мне жаль твоего брата, конечно, но нет.
— Я хотел убедиться, что хочу быть с тобой по верным причинам.
— Я даже не понимаю, что это значит.
— Эв.
— Нет… — Я покачала головой, боль и ярость нарастали во мне с огромной силой. Поэтому я толкнула его еще сильнее, и он отступил на шаг. Он врезался в стену, и мне больше некуда было толкать. Но это меня не остановило.
Я снова попыталась толкнуть его, но он схватил меня за руки.
— Успокойся.
— Нет!
Его руки обхватили мои запястья. Он стиснул зубы так, что я даже услышала хруст. Странно, что он ничего не сломал.
— Что «нет»? Не разговаривать сейчас? Что? Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду «нет» всему, что касается тебя.
Мои слова эхом разнеслись по узкому переулку, вверх по стенам, пока не исчезли в безразличном ночном небе.
— У нас все кончено, помнишь? Ты сам меня бросил. Я для тебя ничто. Ты сам так сказал.
— Я был не прав. Черт, Эв. Успокойся. Послушай меня.
— Отпусти меня.
— Прости. Но все не так, как ты думаешь.
У меня не было выбора, и я набросилась на него:
— Ты не можешь просто взять и прийти. Ты солгал мне. Ты изменил мне.
— Детка…
— Не смей так меня называть, — заорала я.
— Прости… — Его пристальный взгляд блуждал по моему лицу, возможно, в поисках смысла. Ему не повезло. — Прости…
— Хватит.
— Прости. Прости…
Снова и снова он повторял самые бесполезные слова во всем мире. Я должна была это остановить. Заткнуть его, пока он не свел меня с ума. Я прижалась губами к его рту, останавливая этот напрасный поток извинений. Он застонал и страстно поцеловал меня в ответ так, что губам стало больно. Но я тоже ответила ему болью. Это помогло. Я просунула свой язык ему в рот, забирая то, что должно было быть моим. В тот момент я ненавидела и любила его. Казалось, не было никакой разницы.
Он отпустил мои руки, и я обвила их вокруг его шеи. Он развернул нас, прислонив меня спиной к грубой кирпичной стене. Его прикосновения словно оставляли ожоги на моей коже. Все произошло так быстро, что не было времени задуматься о том, стоит ли это делать. Он задрал мое платье и разорвал белье. У него не было ни единого шанса выжить. Прохладный ночной воздух и тепло его ладоней ласкали мои бедра.
— Я так сильно скучал по тебе, — простонал он.
— Дэвид.
Он расстегнул молнию и спустил джинсы спереди. Затем он поднял мою ногу, подтянув ее к своему бедру. Мои руки обхватили его шею. Думаю, что я пыталась взобраться на него. Хотя я особо не соображала. Мной овладело стремление подобраться к нему как можно ближе. Он прикусил мои губы в еще одном грубом поцелуе. Его член прижался ко мне, вошел в меня. От ощущения, как он проникает внутрь, закружилась голова. Легкая боль, когда он растягивал меня. Его другая рука скользнула под мое бедро, затем он приподнял меня, толкая до упора, от чего я застонала. Я обхватила его ногами и крепко прижалась. И он легко вошел в меня полностью. Мы оба были настроены на грубость. Мои ногти впились в его шею, каблуки моих туфель стучали по его бедрам. Его зубы с силой впились мне в шею сбоку. Эта боль была идеальной…
— Сильнее, — выдохнула я.
— О да.
Грубая кирпичная стена царапала мне спину, цеплялась за платье. От жестких движений его члена у меня перехватило дыхание. Я крепко вцепилась в него, пытаясь насладиться ощущением нарастающего внутри меня напряжения. Всего этого было слишком много и все же недостаточно. Мысль о том, что это, возможно, наш последний раз, такое жестоко злое соединение, как это… Мне хотелось плакать, но слез не было. Его пальцы впились в мои ягодицы, оставляя следы на коже. Напряжение внутри меня становилось все сильнее и сильнее. Он слегка изменил угол наклона, задев мой клитор, и я сильно кончила, обхватив его голову руками, прижавшись щекой к его щеке. Его щетина коснулась моего лица. Все мое тело содрогнулось и затряслось.
— Эвелин, — прорычал он, продолжая движения и изливая себя в меня.
Каждая мышца в моем теле стала полностью расслабленной. Это было все, что я могла сделать, чтобы держаться за него.
— Все хорошо, детка, — его губы прижались к моему влажному лицу. — Все будет хорошо, я обещаю. Я все исправлю.
— О-опусти меня.
Его плечи поднимались и опускались из-за прерывистого дыхания, и он сделал это осторожно. Я быстро одернула низ своего платья, приводя себя в порядок. Как будто это вообще было возможно. Ситуация вышла из-под контроля. Он же не торопясь подтянул джинсы, привел себя в презентабельный вид. Я смотрела куда угодно, только не на него. Переулок. Вот дерьмо.
— Ты как? — Его пальцы скользнули по моему лицу, убрали мои волосы назад. Пока я не положила руку ему на грудь, заставляя его отступить на шаг. Нет, я не применяла силу. Он сам понял, что надо оставить меня в покое.
— Я… эм, — я облизнула губы и попыталась сказать снова. — Я домой.
— Пойдем. Я поймаю такси.
— Нет… Прости… Знаю, что сама начала. Но… — я покачала головой.
Дэвид опустил свою.
— Это было на прощание.
— Что значит «было»? Даже не пытайся мне говорить такое, — его палец скользнул мне под подбородок, заставляя меня посмотреть на него. — Мы еще не закончили, ты меня слышишь? Даже близко нет, ни хрена. Новый план. Я не уеду из Портленда, пока мы не обсудим все. Обещаю.
— Не сегодня.
— Нет. Не сегодня. Значит, завтра?
Я открыла рот, но ничего не сказала. Я понятия не имела, что хотела сказать. Мои ногти впились в бока сквозь платье. Чего я хотела — загадка даже для меня. Было бы здорово избавиться от боли. Стереть все воспоминания о нем из моей головы и сердца. Снова держать дыхание под контролем.
— Завтра, — повторил он.
— Не знаю, — теперь, глядя на него, я чувствовала усталость. Я могла бы проспать целый год. Мои плечи поникли, а мозг перестал работать.
Он просто смотрел на меня напряженным взглядом.
— Хорошо.
Куда это нас приведет, понятия не имею. Но я кивнула, как будто что-то было решено.
— Хорошо, — сказал он, глубоко вздохнув.
Мои мышцы все еще дрожали. По внутренней стороне ноги потекла сперма. Черт. Мы говорили об этом, но тогда все было по-другому.
— Дэвид, надеюсь, в прошлом месяце у тебя был только безопасный секс?
— Об этом не волнуйся.
— Вот и хорошо.
