— Нет, папа, — сказала я, моя улыбка представляла собой стиснутые зубы. Они даже слова не сказали о том, что недавно во время разговора я бросила трубку. Подозреваю, что этот поступок списали на девичью ярость из-за разбитого сердца или что-то подобное.
Папа хмуро посмотрел сначала на меня, а затем на Дэвида.
— Моя дочь возвращается к учебе на следующей неделе.
— Ах, да, — сказал Дэвид. — Она говорила мне об этом, мистер Томас.
Отец изучал Дэвида поверх очков.
— Ее учеба — это очень важно.
Меня охватила холодная паника, когда эта ужасная сцена начала разыгрываться прямо на моих глазах.
— Папа. Остановись.
— Да, мистер Томас, — сказал Дэвид. — У меня нет намерения препятствовать ее обучению.
— Вот и хорошо. — Папа сложил руки домиком перед собой, по всей видимости, занимая подходящую позу для чтения морали. — Но дело в том, что девушки, воображающие себя влюбленными, имеют ужасную склонность переставать думать.
— Папа…
Отец поднял руку, останавливая меня.
— Она запланировала стать архитектором еще когда была маленькой девочкой.
— Так. Нет.
— Что, если ты отправишься в тур, Дэвид? — продолжил допрос отец, хотя прекрасно видел, что я нервничаю. — А это неизбежно. Надеешься, что она бросит все и просто последует за тобой?
— Это будет зависеть от вашей дочери, сэр. Но я не планирую делать ничего такого, что заставило бы ее выбирать между мной и учебой. Что бы она ни решила делать, я ее поддержу.
— Она хочет стать архитектором, — сказал папа тоном, не терпящим возражений. — Ваши отношения уже дорого ей обошлись. У нее была важная стажировка, и она отменилась, когда случились все эти глупости. Это значительно отбросило ее назад.
Я отодвинула стул и встала.
— Всё, хватит!
Папа бросил на меня тот же враждебный взгляд. Он посмотрел на меня так, словно больше не узнавал.
— Я не позволю тебе отказываться от своего будущего ради него, — прогремел он.
— Него? — спросила я, ужаснувшись его тону. Гнев копился во мне весь вечер. Неудивительно, что я едва притронулась к ужину. — Ради человека, с которым вы оба были бессовестно грубы последний час? Дэвид — последний, кто заставил бы меня отказаться от того, что мне важно.
— Если бы ты была ему небезразлична, он бы ушел. Посмотри, от него сплошные проблемы.
Отец тоже встал, на его лбу вздулась вена. Все остальные просто наблюдали за происходящим, пребывая в молчаливом шоке.
Бо́льшую часть жизни я отступала. Но все это касалось вещей, которые на самом деле не имели значения. Сейчас всё по-другому.
— Ты ошибаешься.
— Ты ведешь себя неадекватно, — прорычал отец, указывая на меня пальцем.
— Нет, — ответила я отцу. Затем я повернулась и сказала то, что давно должна была сказать своему мужу. — Нет, совсем нет! Я самая, на хрен, счастливая девчонка во всем мире.
Дэвид улыбнулся, и его глаза засветились. Он закусил нижнюю губу, пытаясь не показывать радость перед разъяренными лицами моих родителей.
— Да, — сказала я, на глазах у меня были слезы, хотя на этот раз я даже не обратила внимания.
Он отодвинул стул и встал, глядя на меня через стол. Безусловная любовь и поддержка в его глазах — тот ответ, который мне был нужен. И в этот прекрасный момент я поняла, что все хорошо. У нас все хорошо.
И всегда будет, если мы будем держаться вместе. Ни капельки не сомневалась. В тишине он обошел стол и встал рядом со мной.
Выражение лиц моих родителей… ого. Они всегда говорили, что если надо что-то сделать, то лучше сорвать пластырь сразу и покончить с этим. Так я и сделала.
— Я не хочу становиться архитектором. — Я наконец-то сказала это вслух и испытала просто невероятное облегчение. Почти уверена, у меня подкосились колени. Однако отступать было нельзя. Дэвид взял мою руку и сжал ее.
Отец только моргнул, глядя на меня.
— Ты не понимаешь, что говоришь.
— Боюсь, что очень даже понимаю. Это была твоя мечта, папа. Не моя. Не надо было соглашаться на это. Тут уж моя ошибка, и я о ней сожалею.
— И что ты будешь делать? — спросила моя мать, повысив голос. — Кофе варить?
— Да.
— Глупость какая! Мы же столько денег потратили… — Глаза мамы вспыхнули от гнева.
— Я верну их.
— Это безумие, — сказал папа, его лицо побледнело. — Это все из-за него.
— Нет… На самом деле это все только из-за меня. Дэвид просто помог мне задуматься, чего я действительно хочу. Он заставил меня захотеть стать лучше. Так долго обманываться, пытаясь следовать твоему плану… И это было неправильно.
Отец пристально посмотрел на меня.
— Думаю, тебе лучше уйти сейчас, Эвелин. И все хорошенько обдумать. Давай поговорим об этом позже.
Я предполагала, что так и будет, но это ничего не изменит. Я резко потеряла свой статус хорошей девочки.
— Ты забыл сказать ей о том, что все равно любишь ее, что бы она ни решила. — Нейтан поднялся на ноги, отодвигая стул Лорен. Он повернулся к отцу, стиснув зубы. — Мы, наверно, тоже лучше пойдем.
— Она это и так знает, — скривившись от неловкости, папа встал во главе стола.
Нейт хмыкнул.
— Нет, она не знает. Как ты думаешь, почему она столько лет вас слушалась?
Мама сцепила руки.
— Это же смешно, — пробормотал папа.
— Нет, он прав, — сказала я. — Но думаю, что каждый когда-нибудь должен повзрослеть.
Взгляд отца стал еще холоднее.
— Быть взрослым — это не значит отворачиваться от своих обязанностей.
— Идти по твоим стопам — не моя обязанность, — сказала я, отказываясь отступать. Дни, когда я это делала, прошли. — Я — это не ты. Мне жаль, что я потратила столько лет и так много ваших денег, чтобы это понять.
— Мы хотим только лучшего для тебя, — сказала мама хриплым от эмоций голосом.
— Знаю, что вы хотите как лучше. Но сейчас решать мне. — Я повернулась к мужу, крепко взяла его за руку. — И мой муж никуда не денется. Вам нужно принять это.
Нейт обошел вокруг стола, поцеловал маму.
— Спасибо за ужин.
— Однажды, — сказала она, переводя взгляд с меня на него, — когда у вас будут собственные дети, вы поймете, как это тяжело.
Это слова стали итогом сегодняшнего ужина. Отец просто продолжал качать головой и тяжело вздыхать. Я чувствовала себя виноватой, что разочаровала их. Но не настолько сильно, чтобы вернуться к своим прежним привычкам. Я наконец-то достигла того возраста, когда поняла, что родители тоже просто люди. Они не идеальны и не всемогущи. Они так же ошибаются, как и я. И мне нужно выбирать самой, что лучше для меня.
