О черт, он оставил входную дверь открытой!
– У нас более ранний рейс, – крикнула мама. И для протокола, она казалась очень милой женщиной. Но, черт возьми, я не хотела встречаться с ней в таком виде. Какое замечательное первое впечатление.
– Более ранний? – переспросил Мэл.
– Это не проблема, не так ли?
– Твои родители пришли в гости? – спросила я яростным шепотом. – Прямо сейчас?
Он зажмурился и прошептал в ответ:
– Я что, забыл тебе сказать?
– Мэл? Милый? – окликнула его мама. – Все в порядке?
– Нет, нет. Это совсем не проблема, мам. Все хорошо.
– Мы были так взволнованы, когда ты рассказал нам об Энн.
– Она просто потрясающая. – Он окинул мою грудь долгим взглядом. – Тут я с тобой согласен.
– Мы решили просто приехать сюда и встретиться с ней. Я думаю, нам надо было предупредить тебя.
Его ухмылка была чистым злом. Сам ад позавидовал бы.
– О, ты хочешь познакомиться с Энн? Потому что она на самом деле…
Я закрыла ему рот ладонью.
– Не смей, твою мать, – прошипела я.
Проклятие. То, что он считал забавным, могло просто убить одного из нас. В этой ситуации на кону определенно стояла его жизнь. Его глаза смеялись, но он кивнул, запечатлев поцелуй на моей ладони. Я медленно убрала руку и посмотрела на него, сузив глаза.
– Что ты сказал? – спросила его мама.
– Говорю, что она скоро вернется с работы, мам.
– Замечательно.
– Прости, – беззвучно смеясь, одними губами сказал он.
– Мудак, – одними губами отозвалась я.
Он схватил меня за затылок, потянулся к губам. Если бы только мне не нравилось так сильно целовать его.
– Сынок, – позвал глубокий голос из другой комнаты.
– Привет, пап. – Мэл уткнулся лбом мне в плечо. – Не входите.
– Нет, нет, не будем.
– На полу много воды, – как ни в чем не бывало сказала его мама. – Не слишком ли ты взрослый, чтобы вот так плескаться? Что, черт возьми, ты наделал? Где у Энн швабра?
– В кухонном шкафу, – прошептала я.
– А, в кухонном шкафу, мам. Спасибо. Наверное, я увлекся. – Мэл откинул голову на спинку ванны. Скосил глаза, осматривая пол. – Посмотри, что ты наделала, юная леди.
– Это ты забрался в мою ванну, – тихо ответила я.
Конечно же, ванная была довольно сильно затоплена. Вода растеклась по полу, и ее поток вытекал из-под двери в гостиную.
– Какой беспорядок. Надо прибраться.
– Извини, тыковка. Я не против убирать свое дерьмо и все такое, но я рок-звезда. Рок-звезды не моют полы. Так просто не делается.
– Ты помогаешь наводить беспорядок, ты помогаешь его убирать. Границы, Мэл.
– Ты не понимаешь. – Он закрыл глаза, на лице застыло притворное отчаяние. – Это руки художника. Как думаешь, Бонэм
[19] станет мыть полы?
– Кто? – в замешательстве спросила я.
– Джон Бонэм.
– Ах, да. Что ж… если бы Джон Бонэм пролил воду на пол, да, я думаю, он вымыл бы пол.
– Ну, он не может это сделать. Он умер.
Я склонила голову набок.
– Что… о ком мы вообще говорим?
– Ты не знаешь, кто такой Джон Бонэм? – спросил Мэл, повысив голос.
– Ш-ш-ш. Твои родители нас услышат.
– Прости. Ну же, тыковка, ты должна знать, кто такой Бонэм. Ты издеваешься надо мной, да?
– Прости.
– Ах, цыпа, – вздохнул он, медленно и печально качая головой. – Я не уверен, что смогу засунуть член в женщину, которая даже не знает, кто такой Джон Бонэм.
– «Засунуть член»? – спросила я, и мои брови, кажется, соприкоснулись. – Ты действительно только что это сказал?
– Заняться любовью. Я имел в виду заняться любовью… конечно. Я бы никогда просто так не засунул в тебя член. Я бы занимался безумной, страстной любовью с этим твоим сладким, сладким телом в течение нескольких дней, нет, недель. Это было бы прекрасно, тыковка. Там были бы маленькие ангелочки, и птички, и знаешь… все просто слонялись бы вокруг и смотрели. Извращенцы.
– Верно. Ты – законченное трепло. – Я осторожно улыбнулась, поднимаясь на ноги.
– А как насчет Керслейка, ты его знаешь? Как насчет Уилка, никогда не слышала об Уилке?
– Я знаю Грола. Он великолепен.
– О, нет. Черт, милая. Только не Дэйв Грол. Я имею в виду, он хороший парень, и, конечно, во времена «Нирваны» у него были проблески несомненной гениальности. – Его руки скользнули с моей талии вниз по бедрам, удерживая меня на месте. – Ого, куда они делись?
– Хм? Мэл, прекрати.
Он уставился прямо мне между ног, изучая. Между его бровями пролегла небольшая морщинка. Честно говоря, я вполне могла бы без этого обойтись. Родители этого мужчины находились по другую сторону двери. Женщина, которая его родила, была занята уборкой беспорядка, который мы устроили. Так что не время меня рассматривать. И с вопросами насчет знаменитых барабанщиков, вероятно, тоже можно было подождать.
– Будь добр, ты не мог бы прекратить? И что именно «делось»?
Я перекинула ногу через край ванны, осторожно ступила на скользкий пол. Нужно убираться к черту подальше от его чересчур назойливых глаз. К счастью, мой халат висел на задней стенке двери в ванную. Я не подумала взять с собой сменную одежду, и моя рабочая одежда мокрой кучей валялась в углу.
– Твой лобок, – спросил он с тревогой в голосе. – Где волосы?
– Депиляция.
Он с явным отвращением сморщил нос.
– Ладно, больше не делай. Хочу милые волосики морковного цвета на лобке, как у тебя на макушке. Я это заслужил.
Я сдержала улыбку.
– Ты много думал об этом, да?
– Прошла почти неделя. Нужно же было что-то делать.
– Ты мастурбировал, думая обо мне? – разволновалась я. Хлопать в ладоши, вероятно, было бы некрасиво, к тому же его родители могли услышать.
– У меня есть член, Энн? – Мэл вылез из ванны. Вода стекала с его промокших джинсов, вытекала из кроссовок. Какой красивый мокрый растрепа.
– Учитывая размер выпуклости спереди на твоих джинсах, я бы сказала «да», Малкольм.
– Тогда – да, конечно, я много думал об этом. Я постоянно думал о твоей киске, о том, как она выглядит, какова на вкус, на ощупь. – Он возвышался надо мной, полуголый и мокрый насквозь. Вокруг него расползалось мокрое пятно. – Как ты думаешь, почему я прошлой ночью спал на диване Бена? Я больше ни с кем не хочу заниматься любовью. Только с тобой.
