– Что бы ни было, позволь мне это исправить. Хотя бы ненадолго…
Я наклонила голову и поцеловала его, проводя языком по его губам. У него был чудесный вкус. Мои бедра уже беспокойно двигались на его коленях, требуя большего. Я вся текла, и это была его вина, так что ему просто придется смириться. Он со стоном сдался и разомкнул губы. Черт, мне так нравилось чувствовать его язык, его сладкий вкус. Он ударил мне прямо в голову, отчего у меня помутнело перед глазами.
Он больше не колебался. Его руки скользнули вверх по моим ногам, под юбку, направляясь прямо к цели, благослови его боже.
– Чего ты хочешь? – спросил он, поглаживая пальцами мои бедра.
– Тебя.
– Черт. Энн.
Его губы преследовали меня, настаивая на большем. И, черт возьми, я был счастлива ему это дать. Подушечки ловких пальцев поглаживали промежность моих трусиков, заставляя в ответ вспыхивать каждую частичку тела. Если на этот раз нас что-нибудь остановит, я за себя не ручаюсь.
– Продолжай, – выдохнула я, стаскивая резинку с его хвоста, чтобы распустить волосы.
– Не хочешь взамен вот это? – Подушечка большого пальца прижалась к клитору, двигаясь маленькими кругами.
– О боже. – Я откинула голову назад, меня захлестывали ощущения. Я была так возбуждена, что мне стало неловко. Влажная ткань трусиков говорила сама за себя. Но, в самом деле, у нас было много дней прелюдии. Я хотела его задолго до того, как встретила, хотя реальность намного превзошла все ожидания. Мэл Эриксон оказался воплощением моей мечты. Марафон поцелуев у Дэвида и Эв, бессонная ночь, когда я лежала, скучая по нему, – все это подтолкнуло меня к краю. К черту безопасность и здравомыслие. Я хочу наслаждаться им как можно больше и как можно дольше.
– Вот так, – пробормотал он.
Я выгнулась навстречу его руке, желая большего. Он обхватил мой затылок, приподнял голову, чтобы видеть глаза.
– Ты чертовски красива. Я тебе об этом говорил?
Понятия не имею. И если он думает, что я отвечу, ему придется немного подождать.
– Я должен был говорить тебе это, – сказал он.
Я просто изумленно уставилась на него. Он был, без сомнения, самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела. Изящные черты его лица вызывали у меня желание писать плохие стихи. И звук его голоса, его слова – они были такими прекрасными, идеальными. Но потом у меня внутри все сжалось, и я больше не могла ни за что зацепиться. Я ощущала внутри такую пустоту, что у меня все болело.
– Я должен…
К черту разговоры. Вместо этого я рванула пряжку его ремня, расстегивая пуговицу и молнию на джинсах. Мышцы моих бедер горели от того, что я сжимала его, и, если бы машина внезапно остановилась, у меня были бы серьезные проблемы.
– Ты можешь получить все, что захочешь, Энн. Просто скажи.
– Я хочу тебя.
Пальцы прошлись по складке моего лона, отчего у меня закружилась голова.
– Как ты хочешь меня? – спросил он. Его рука доводила меня до стона. Я прижалась щекой к его щеке, легким не хватало воздуха. – Хмм?
– Внутри меня. – Слова дались тяжело, как и его молния. – Мэл, пожалуйста… перестань со мной играть.
– Но тебе нравится, когда я играю с тобой.
Я взяла его лицо в ладони, мои губы сжались.
– Хватит.
Хорошо, что я сидела, иначе его улыбка сразила бы меня наповал. Высокомерный, великолепный ублюдок.
– Хорошо. – Мэл вытащил руку из-под моей юбки. Я чуть не расплакалась, лишившись восхитительного давления. Однако куда важнее, чтобы он вошел в меня как можно скорее.
– Секунду, – сказал он.
Он отстранил меня и стянул с себя джинсы и нижнее белье, достал из кармана презерватив. Я замерла как вкопанная при виде торчащего члена, большого и дерзкого. Мне нужно больше времени, чтобы получше его рассмотреть. Он сильно разозлится, если я попытаюсь его сфотографировать? Конечно, исключительно для личного пользования.
– Энн, – сказал он, прерывая мои мысли. – Снимай трусики. Сейчас же.
– Точно.
Моя юбка уже задралась вокруг талии. Я просунула пальцы под резинку трусиков и спустила их вниз, одновременно снимая ботильоны. Я не могла похвастаться ни координацией движений, ни хладнокровием, но важно было одно: я была обнажена ниже пояса.
Он зубами разорвал обертку презерватива и надел его.
– Иди сюда. – Большие руки схватили меня за бедра, притягивая на колени.
Я схватила его за плечи, чтобы удержать равновесие, и уставилась ему в лицо, запоминая его. Этот момент должен войти в историю со всеми мельчайшими подробностями, запечатленными на все времена. От изгиба его скул и линии подбородка до небольшой впадинки на верхней губе, которую я умирала от желания поцеловать и облизать. Я так хотела ничего не забыть.
Он скользнул в меня пальцем, и мои мышцы дернулись, потрясенные этим вторжением.
– Все в порядке? – спросил он, не двигаясь с места.
Я кивнула.
– Просто ты застал меня врасплох.
Он медленно вошел глубже, заставив меня извиваться. Он очень умело заводил меня все больше и больше. Большой палец терся о мой клитор, одновременно он поглаживал какое-то сладкое местечко внутри меня. Кто-то когда-то выдал секреты моей киски; этот мужчина знал все. Я не припоминала, чтобы кто-нибудь когда-нибудь мог с такой легкостью меня завести.
– Черт, ты так хороша, мой палец на небесах.
– Мэл, пожалуйста… – Я даже не была уверена, о чем прошу. Я хотела его пальцы, его член, его губы, его целиком. Этот парень сделал меня жадной.
Палец выскользнул из меня, дразня нижние губы, нежно раздвигая меня. Мои бедра двигались сами по себе, терлись о его руку. Я стонала так громко, что водитель, должно быть, слышал мои стоны, несмотря на перегородку. Было ли мне не все равно? Да.
– Мы готовы, – объявил Мэл.
Это уж точно.
Одной рукой он удержал меня за бедро, а другой привел свой член в нужное положение. От его прикосновения, скольжения по моим половым губам перед глазами вспыхнули звезды. Я не знала, как я смогу выжить дальше. Медленно, неуклонно я опускалась на него. Его ноздри раздулись, когда я опустилась еще ниже. Я не останавливалась, пока не села на его обнаженные бедра, волосы на его ногах щекотали меня.
– Вот так.
Его внимание было полностью сосредоточено на мне, пристальный взгляд изучал мое лицо, впитывая каждую черточку. У меня не осталось места, чтобы спрятаться. Проблема, учитывая, что у меня возник глупейший порыв разрыдаться или что-то в этом роде.
С каких это пор секс стал так много значить?
– Хочу двигаться, – сказала я. Но руки на моей талии удерживали меня. Ощущение того, как он наполняет меня, было невозможно описать. Это было почти слишком.
