Я склонила голову, пытаясь выстроить в уме важные детали. Это было нелегко, учитывая, сколько времени я потратила, пытаясь все забыть.
– Потом взбунтовалась Лиззи, и все стало еще хуже. Она ненавидела весь мир, и разве это ее вина? По крайней мере, когда она повела себя как эгоистичный, незрелый ребенок, у нее была реальная причина. Ее тогда поймали на краже из магазина. Мне удалось уговорить хозяина не выдвигать обвинений. Испуг, кажется, вывел ее из этого состояния. Она успокоилась, вернулась к школьным занятиям. Одной из нас пришлось поступить в колледж, потому что я, как ни старалась, никак не могла самостоятельно справиться со школой.
Что за гребаную сцену я устроила. Я яростно заморгала и вытерла слезы.
– Знаешь, я на самом деле хотела подбодрить тебя или что-то в этом роде. Хоть как-то.
Его молчание убивало меня.
– Итак, вот моя невеселая история.
Я одарила его улыбкой. Несомненно, выглядела она так же дерьмово, как и ощущалась.
– У мамы рак яичников, – хрипло произнес он. – Они дают ей в лучшем случае пару месяцев…
Мне показалось, что у меня остановилось сердце. Время замерло. Замерло все.
– О, Мэл.
Он откинул назад волосы, сцепил за головой пальцы рук.
– Она так чертовски счастлива, что ты рядом. Все говорила о тебе за ужином, какая ты замечательная. Ты для меня – воплощение ее мечты. Она уже давно хочет, чтобы я остепенился.
Я кивнула, пытаясь улыбнуться получше.
– Она правда прекрасная.
– Да.
– Черт возьми, Энн. Однако это не единственная причина, по который мы… Я хочу сказать… сначала это была основная причина. – Он схватился за затылок, мышцы напряглись. – Сейчас это нечто большее, чем просто желание сделать ее счастливой, прежде чем она… – Он замолчал и скривил губы, не в силах произнести это слово. – Ты же понимаешь, что это не все, верно? Мы больше не притворяемся. Ты знаешь это, не так ли?
– Знаю. – На этот раз мне удалось изобразить улыбку. – Все в порядке.
Ну и что с того, что начало наших отношений было сомнительным. Текущую ситуацию это не изменило.
– Примешь со мной душ? – Он протянул руку.
– С удовольствием.
Мэл попытался галантно улыбнуться.
Просторная ванная комната была отделана белым мрамором с золотой окантовкой. В гостиной даже стоял рояль, на случай, если возникнет настроение поиграть. Поскольку родители Мэла расположились наверху, в президентском номере, нам пришлось довольствоваться вторым, немного уступающим лучшему. Второй номер оказался довольно неплох.
Мэл снял боксерские трусы. Я отрегулировала температуру воды, позволяя комнате медленно наполняться паром. Руки скользнули по мне сзади, стягивая с меня трусики, задирая старую футболку «Стейдж Дайв». Это была единственная вещь, которую он в своей пьяной мудрости разрешил мне надеть прошлой ночью в постели. Мы были в собственном крошечном идеальном мирке в тепле душевой кабины. Мэл стал под воду, и она намочила его волосы, стекая по прекрасному телу. Я обвила руками его талию, положила голову ему на грудь. Он обнял меня в ответ, и казалось, это все исправит.
Мы могли бы справиться со всем в одиночку. Конечно, могли бы.
Но вместе было намного лучше.
– Блин, хуже всего по утрам, – сказал он, положив подбородок мне на макушку. – Несколько секунд кажется, что все в порядке. Потом я вспоминаю, что она больна, и… это просто… Даже не знаю, как это описать.
Я обняла его покрепче, вцепилась изо всех сил.
– Она всегда была рядом. Раньше возила нас на концерты, помогала устраиваться. Всегда была самой большой нашей поклонницей. Когда наш альбом стал платиновым, она сделала татуировку «Стейдж Дайв», чтобы отпраздновать это событие. Женщина в шестьдесят лет набила себе татуировку. А теперь она больна. У меня не укладывается в голове. – Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, коснувшись меня грудью.
Я гладила его по спине, вдоль позвоночника, вверх и вниз, поглаживала руками изгибы ягодиц, скользила пальцами по выступам грудной клетки. Мы стояли под горячей водой, и я успокаивала его, как могла.
Давала ему понять, что люблю его.
Я взяла кусок мыла, провела им по нему, стала мыть, как ребенка. Начала сверху, от линии лопаток до мышц на руках, каждый дюйм груди и спины. Вымыть ему голову оказалось непросто из-за разницы в росте.
– Наклонись. – Я налила немного шампуня себе на руку и втерла ему в волосы, не торопясь массируя кожу головы. – Давай ополосну.
Он молча подчинился, подставив голову под душ. Теперь кондиционер. Я осторожно провела пальцами по его волосам.
– Не стриги волосы, – попросила я его.
– Хорошо.
– Никогда.
Ему почти удалось одарить меня улыбкой. Я была на верном пути.
Покончив с верхней частью тела, я опустилась на колени на твердые каменные плитки, намыливая его ступни и лодыжки. Брызги душа стекали на меня, согревая. Поднимающийся член замаячил у меня перед лицом, но я его проигнорировала. Пока не время. У него были такие красивые мускулы на длинных, стройных ногах. Надо посмотреть, как они называются. Он вздрогнул, когда я коснулась задней части колен.
– Боишься щекотки? – улыбнулась я.
– Я слишком мужественный, чтобы бояться щекотки.
– Ах.
Я водила мылом по упругим бедрам, взад и вперед. Будь он проклят, если не станет самым чистым, самым блестящим рок-н-ролльным барабанщиком во всем мире. Вода скользила по его телу, подчеркивая все выступы и впадины, изгиб грудных мышц и атлас кожи. Его можно просто назвать пирожным и слопать ложечкой.
– Ты поднимешься выше?
Желание сделало его голос более глубоким.
– Со временем. – Я намылила руки и отложила кусок мыла в сторону. – А что?
– Да так, ничего.
«Ничего» указывало прямо на меня, большое и требовательное. Я придержала его одной рукой, просунув другую Мэлу между ног. Твердый член согревал мою ладонь. Женщина с большим терпением не стала бы обхватывать его пальцами и крепко сжимать. Я же ждать совсем не умела.
Мэл втянул в себя воздух, все шесть кубиков его пресса резко напряглись.
– Мне нравится твоя задница, – сказала я, проводя по ней мыльными пальцами, прежде чем обхватить мошонку. Каждая частичка его тела и души была грандиозна. Хорошая, плохая, сложная. Временами мне хотелось, чтобы он был серьезнее, а временами я вообще не имела ни малейшего понятия, к чему он клонит. Он всегда заставлял меня желать большего и одновременно быть глубоко благодарной за то, что у меня уже есть.
Потому что у меня был он, и это светилось в его взгляде.
– Понятия не имею, почему мне так повезло. – Я уткнулась носом в его бедро, скользя пальцами по гладкой коже члена.
