– Лжешь, – прошептала я, вспомнив, что он сказал. – Я люблю тебя больше.
Он улыбнулся, толкаясь в меня.
– Докажи.
Я обхватила его ногами и руками, потянулась к нему губами, отдавая ему все. Доверяя ему во всем. Потому что я наконец-то нашла того, кто мог принять и хорошее, и плохое, и печальное, и радостное. Я хотела сделать то же самое для него.
Он был очень осторожен, но внутри него накопилось столько эмоций. Я чувствовала, как они струятся у него под кожей, бушуют в глазах.
– Сильнее, – попросила я. Он ускорил темп. – Перестань сдерживаться.
– Энн… – Он стиснул зубы, зеленые глаза горели.
– Давай. Давай же. Я все выдержу.
Мэл больше не нуждался в подсказках. Он притянул меня к себе, прижал, входя глубже. Наши бедра сильно соприкоснулись, его член глубоко пронзил меня почти до самого сердца. Это было как буря: одновременно пугающе и прекрасно. Я никогда раньше никому не позволяла быть таким грубым, заходить так далеко. Он буквально врезался в меня. Его зубы впились в мою шею, помечая меня, рука вцепилась в ягодицу, прижимая меня к нему. Он весь содрогнулся, прильнул ко мне, глубоко погрузился в меня и кончил. Не отрывая губ от моей кожи, выкрикнул мое имя.
Я крепко обхватила его руками и ногами, заставляя рухнуть на меня сверху. Его тяжесть пригвоздила меня к кровати. Я могла бы держаться за него вечно.
Мы лежали в тишине. Мое лицо там, где он прижался к нему щекой, стало влажным. Были ли это слезы или пот, я не знаю, но он долго вздрагивал. Я гладила его по волосам и спине, проводя пальцами вверх и вниз по позвоночнику.
– Я люблю тебя, – сказала я. – Так сильно, что не могу передать.
Он провел губами по моему подбородку.
– Я тебе верю.
Эпилог
Месяц спустя…
– Я насчет этого не уверена.
Я сидела на краю нашей кровати, обнимая Убийцу. Обычно он терпел это недолго, и, судя по тому, как извивалась его задница, мое время почти истекло. По моему ограниченному опыту, у щенков, как правило, есть только два режима передвижения – «стоять» и «бежать». Не было ничего необычного в том, что после тяжелого игрового дня он время от времени крепко засыпал мордочкой в миске с едой.
– Что ты собираешься делать? – спросил Мэл.
– Не знаю.
Он оглядел нашу спальню, прислонившись бедром к краю совершенно новой гигантской кровати с балдахином. Мэл настоял на том, что она нам необходима, и подробно рассказал о планах ее использования. Очевидно, мне предстояло сыграть роль жертвенного агнца, которого регулярно связывали и приносили в жертву богам орального секса. Смирившись, я обнаружила, что это вовсе не так страшно. Кроме того, кровать оказалась гораздо более прочной конструкцией, чем та, что осталась в моей старой квартире. Мэл заверил меня, что она не сломается, даже если мы решим на ней попрыгать.
С Мэлом жизнь была веселой. Но сегодня – совсем другое дело.
– Они скоро придут, – сказал он. – Ты вся выложилась. Еда уже готова. Все организовано, и ты хотела это сделать. Это была твоя идея. Но если ты действительно считаешь, что лучше поджать хвост и убежать, как трусливый маленький лев, то я тоже не против. Я даже помогу тебе жить со стыдом и сожалением всю оставшуюся жизнь.
Я обмякла.
– О боже, ну ты и ублюдок.
– Я люблю тебя, тыковка.
– Я тоже тебя люблю. Я просто я не очень хороша в таких делах. – Я поставила Убийцу на пол, и он тут же погнался за пустой бутылкой из-под диетической колы. Это была его любимая игрушка с тех пор, как ему пришлось отказаться от употребления чипсов Мэла. Его неофициальные тетки Лиззи, Эв и Лорен покупали ему все собачьи лакомства и игрушки, какие только существовали под солнцем, но он не отступал от своих деревенских привычек. Лучший пес на свете.
Кто-то постучал в дверь в гостиной.
Может, Убийца и был моим первым подарком на день рождения. Но настоящим подарком стала квартира в доме напротив дома Дэвида и Эв, где теперь жили мы с Мэлом. Туда допускались домашние животные. Что бы вы сказали парню, который купил квартиру, чтобы у вас была собака, которую вам так хотелось завести в детстве? На самом деле я ничего не сказала. Я сделала ему минет, как только перестала плакать. Кажется, он это оценил. Кроме того, он уже знал, что я люблю его. Я почти постоянно говорила ему об этом.
Кто-то снова постучал в дверь. Я вздрогнула.
– Готова? – спросил он.
Я кивнула. Он протянул мне руку, и я приняла ее, позволив ему провести меня через коридор в гостиную.
– Ты не уйдешь? – спросила я, ненавидя то, как тряслись мои коленки.
– Не уйду. Я все время буду рядом.
– Хорошо, – улыбнулась я. – Не подумай, что я какая-то жалкая девчонка, которая использует тебя в качестве костыля, или защитного одеяла, или чего-то еще.
– Эй, – он нежно взял меня за подбородок, – ты была моей опорой последние полтора месяца. Давала мне все, что мне было нужно, когда только могла. Мы опираемся друг на друга, тыковка. Все хорошо.
– Спасибо.
Он изобразил поклон.
– Это тебе спасибо.
Это было действительно смешно, какое чудовище я сотворила из этой ситуации у себя в голове. Но когда Мэл рядом, я могла бы убить дракона. Без сомнения. Я выпрямилась, сделала глубокий вдох.
– Я в порядке.
– Да, в порядке. Придут все наши друзья. Все прикроют тебя, Энн, – сказал он. – Это будет самый лучший ужин в честь Дня благодарения в моей жизни.
Настоящий День благодарения мы проведем у его старшей сестры в Айдахо. Лори умерла вскоре после того, как мы улетели в Кер-д'Ален, на следующий день после нашей встречи. Ее смерть сильно потрясла Мэла. Он до сих пор не отошел от потрясения, но больше не бил кулаком по стенам и не опустошал каждый вечер по бутылке «Джэка Дэниелса». Иногда он становился тихим и замкнутым. Но всегда возвращался ко мне.
– Ты можешь это сделать, – сказал он. И я ему поверила.
Он открыл дверь, и там стояли Лиззи и мама. Мама одарила меня осторожной улыбкой. В ее волосах морковного цвета стало больше седины, чем я помнила, и лицо смягчили морщины. Во всяком случае, кажется, она нервничала больше меня, судя по крепко сцепленным пальцам.
– Привет, мам. – Я шагнула вперед и почти поцеловала ее в щеку, но не совсем. Но дело к тому шло. Может быть, в следующий раз. – Мам, это Мэл. Мэл, это моя мама, Джен.
– Здравствуйте, Джен. Приятно познакомиться. – Мэл с улыбкой двинулся вперед, чтобы поприветствовать ее. Но она так и не выпустила мою руку.
При виде Мэла беспокойство еще больше омрачило мамино лицо. Однако, когда они обменивались любезностями, ее слова были достаточно милыми. Все будет хорошо. Мы пройдем через это. Потому что, честно говоря, у меня была хорошая жизнь. Даже до того, как появился Мэл. А теперь она стала еще лучше. Астрономически лучше. Было бы здорово, если бы мы с мамой могли двигаться вперед и наладить нормальные отношения. А если нет – ничего страшного, переживу.
