Книга, которую он запихнул в сумку, зашевелилась, заворочалась, давая знать о себе. Эмиль вытащил её.
– Не увлекайся, – предупредила книга. Кажется, ей становилось всё лучше, даже голос окреп. – В воздушных снах можно потерять голову от воздушных мыслей.
Эмиль раздражённо сунул книгу обратно. И огляделся. Действительно, он даже забыл, зачем пошёл этой улицей. Ему надо найти дом сестёр Прошлое, Настоящее и Будущее, который находиться между улицами Завтрашний и Вчерашний день.
Он сверился с уличными знаками, прошёл ещё пару шагов, свернул от фонтана Желаний вправо и оказался на улице Вчерашний день. Во Вчерашнем дне, было всё как вчера. Для всех, кто живёт на этой улице, день на один день опаздывает от других дней. Они все живут вчерашним днём. В своих прошлых проблемах, заботах и воспоминаниях. Эмиль спросил у пару тройки вчерашних людей, где здесь найти сестёр Прошлое, Настоящее и Будущее. Ему отвечали невнятно, запоздало, думая, что вчерашний день – это сегодня, хотя было вчера. Но всё же он смог разузнать, где кончается вчера, а где начинается завтра. Пару раз, свернув то направо, то налево, он дошёл до улицы Завтрашний день, где все жили завтрашним днём, думали сегодняшним, хотя это будет только завтра. Эмиль остановился прямо между этими двумя совсем разными улицами, живущими в разных днях. Но не смог заметить тот дом, который ему был нужен.
– Смотри внимательно, – донеслось из сумки.
Эмиль послушно посмотрел. Внимательно. И вот, он смог заметить дом, который был ему нужен. Серый, неприметный домишко, с одним этажом. Он был такой неприметный, что юноша не удивился, почему не заметил его сразу. Он подошёл к крыльцу. Взобрался по трём обветшалым ступенькам и решительно постучал в дверь.
Глава 3. Лес Запертых Воспоминаний
Севиль.
Севиль резко распахнула глаза. Она хотела было встать, но не смогла. Ничего не было видно. Было трудно дышать. У девушки было такое ощущение, словно кто-то навалился на неё и придавил к земле, не давая встать, сделать вдох. Она задыхалась. Попыталась пошевелить пальцами рук и ног. Тщетно. Севиль захотела закричать, но и это у неё не получилось. Из горла вырвался какой-то хриплый булькающий звук. Волна паники накрыла её с головой. Она мысленно сделала вдох, расслабилась, постаралась кое-как набрать воздуха в лёгкие и со всех сил дёрнулась. В неприглядной темноте загорелись две красные точки. Точки находились в нескольких сантиметрах от глаз девчонки. Глаза, догадалась Сив. Но чьи?
– Не дёргайся… – послышался хриплый, тягучий голос, как смола, разве что сравнимый с шипением лавы, поглощающий на своём пути целые города.
– Отпустите меня! – захныкала девочка.
Если вам сперва показалось, что она не боится, то это неверное мнение. Севиль боялась до чертиков. Сами представьте: упали в проём ни с чем и всем, открыли глаза и оказались неизвестно где, ничего не было видно и ещё кто-то сидит на вас, придавливая вас так, что вы не можете пошевелиться и становиться, труднее дышать.
Существо приблизило красные глаза к лицу Севиль. Девочка почувствовала странный запах, исходящий из пасти существа и поморщилась. Контуры лица неведомого чудища проступили в темноте. На лице были лишь одни горящие красным глаза и ничего больше, одна клубящаяся чернота.
– Отпущу… – протянуло существо. – Только насытюсь…
Севиль в попытке освободиться, дёрнулась.
– Кто вы? – полу-крича, полу-рыча спросила она.
На лице выступили капли пота. Было и так тяжело дышать, а теперь стало ещё слишком душно.
– Намной… – тем же протяжным голосом ответило существо. – Пожиратель душ…
Севиль закрыла глаза и как только давала возможность, глубоко вдохнула. Она попыталась вспомнить все детские байки, которые им рассказывали в детстве. Может она и ребёнок, но не тупая там какая-то. И иногда тоже была способна мыслить как Эмиль – быстро и логически. Значит, этот пожиратель душ без единого сомнения был плохим существом, злом. А что лучше всего побеждает зло? Конечно же, добро. А чем считается добро? Добро – это наши самые лучшие и самые сокровенные воспоминания. Добро имеет много видов. У Севиль эти воспоминания в основном были связаны с братом, с приютом, клубникой и снами. Сны, где есть мама и папа, и ей с Эмилем больше не приходиться заботиться друг о друге, потому что о них позаботятся родители.
Для кого-то эти мысли покажутся грустными и печальными, но только не для Севиль. Представлять родителей и их дом было, чуть ли не самым желанным для девочки. Она улыбнулась искренней детской улыбкой, по щеке потекла одна единственная слеза счастья и покатилась за ухо.
– Я тебя не боюсь, – чётко проговорила она каждую букву.
Родители её бросили, живёт в приюте, попала неизвестно куда, и её душит неизвестно что. Спрашивается: так зачем бороться за такую жалкую жизнь? Но Севиль заявила бы вам, что жизнь не может быть для всех сладкой, как клубника в шоколаде. Сколько вы будете плохо думать и плохо относиться к жизни, столько и будет вам плохо житься в мире. Надо радоваться каждому прожитому дню, ибо жизнь у нас одна, какая бы она не была хорошая или плохая, клубничная или горчичная, жизнь одна. И если в ней вам что-то не нравиться, то в этом виноваты вы и только вы, и никто больше. Если вы будете улыбаться жизни самой широкой улыбкой до ушей, то когда-нибудь и жизнь повернётся к вам лицом, и может быть, так же искренне улыбается вам в ответ.
Существо зашипело и надавило на грудную клетку. Но девушка улыбнулась ещё шире. Терять ей было нечего. Хотя нет. Её брат. Эмиль. Ради него она свернёт горы и съест три ящика клубники в один присест. Ради него она должна остаться в живых. Потому что знала, чувствовала своим шестым чутьём, той самой особой связью, что бывает у близнецов: брат её ищет. Он здесь. Где это здесь она пока не знала. Но обязательно узнает. Она улыбнулась так, что начали болеть мышцы на щеках. Она вспоминала всё больше и больше хороших воспоминаний. Она не переставала верить, и перестала бояться. Как сказал бы Эмиль: Верь, если ты не веришь, значит, ты не человек. Не бойся, тогда всё страшное отступит.
И она верила, и не боялась. И действительно. Намной издал какой-то странный булькающий звук и после этого его хватка, парализующее всё тело, ослабилась. Севиль даже смогла пошевелить кончиками пальцев рук и ног. Она вспоминала как они с Эмилем, игрались в снежном дворе, ловя ртами снежинки, а потом простудились, и целую неделю пролежали в постели. Она вспоминала все сны брата с их родителями, особенно тот, где они кушали клубнику и все их родственники смотрели на них и улыбались. Все эти мечты, желания, сны, они наполнили юную душу девочки, до самых краёв и ей казалось, что она светиться изнутри и это свечение постепенно окутывало всё вокруг. И правда, не то она действительно светилась, не то глаза привыкли к темноте, но стало лучше видно. Она смогла различить неровные стены помещения. Кажется, она была в подземной пещере. Никаких других очертаний и какой-либо мебели она различить не смогла. А существо всё ослабляло хватку и как показалось Севиль, стало меньше в размерах, съёжилась, сморщилась и даже ослабела. Ослабела на столько, что девушка ещё раз попытавшись освободиться, смогла оттолкнуть Намноя от себя. Быстро вскочила на ноги. Существо зашевелилось, зашипело, заблестело красными глазищами.
